Взгляды древнегреческих историков
ХРЕСТОМАТИЯ ПО ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО МИРА
ТОМ 2. ГРЕЦИЯ И ЭЛЛИНИЗМ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИХ ИСТОРИКОВ
В рабовладельческой древней Греции история была в значительной степени художественным повествованием о прошлом.
Древнегреческие историки широко использовали в качестве одного из основных источников героический эпос. За редкими исключениями, они не сомневались в историчности мифов и в существовании мифических героев. Однако мифологические сюжеты подвергались критической обработке с точки зрения житейского здравого смысла того времени.
Историческое повествование в дальнейшем развивалось как поучительный рассказ о положительной или отрицательной деятельности предков. Со временем усовершенствовались методы изучения прошлого. Историки стремились выяснить причины событий и их последствия. Но в этом отношении дальше установления психологической причинности они не пошли. Развитие истории они представляли как результат столкновений различных групп общества или отдельных выдающихся лиц, главным образом политических деятелей разных государств и направлений, движимых завистью, честолюбием и т. п.
Кроме недостатков, вытекающих из идеалистического понимания исторического процесса, на изложение влияли политические и религиозные взгляды древних авторов, сочетавшиеся с примитивностью самого метода исторического исследования. Историки нередко были недостаточно осведомлены и не имели возможности уточнить свои сведения, а часто не умели и не пытались это сделать. Их задача, заключавшаяся в том, чтобы дать занимательное и поучительное чтение, проникнутое, конечно, классовой тенденцией, не требовала большой точности изложения. Тем не менее сочинения античных историков являются важнейшими источниками по истории древней Греции и соседних стран.
Однако их сведения должны быть подвергнуты самому строгому и всестороннему критическому анализу. Прежде всего надо помнить, что это сочинения рабовладельцев, которые не могли себе представить общество без рабов. Самые гуманные по форме рассуждения их о свободе и т. п. – классово ограничены и обыкновенно распространяются только на рабовладельческое меньшинство населения.
В школьной программе по древней истории специальной темы, соответствующей 1 – му разделу хрестоматии, нет. Однако отдельные отрывки из трудов Геродота, Фукидида и Ксенофонта (№№ 1,2,3) могут быть использованы учителем при разработке темы «Греческая культура». В этой же теме для характеристики идеологии рабовладельца полезно использовать отрывок № 4 из «Политики» Аристотеля.
Более полно материалы из 1 – го раздела хрестоматии могут быть изучены на занятиях школьного исторического кружка учеников старших классов.
Наконец, внимательнее изучение отрывков, характеризующих взгляды и приемы исследования древнегреческих историков, помогут учителю глубже проанализировать достоверность сведений, которые они сообщают, вскрыть их политические тенденции и т. п. Последнее надо учитывать, изучая материалы древних историков, помещенные во всех разделах хрестоматии.
Приведенные ниже отрывки содержат взгляды важнейших греческих историков на историю и исторический процесс, отдельные примеры изучения и объяснения ими некоторых событий, а также характеризуют их политические устремления.
№ 1. ГЕРОДОТ
Геродот родился на юго – западном побережье Малой Азии в дорийском городе Галикарнасе около 484 г. до н. э. и умер в южной Италии в городе Фуриях около 425 г. Он принадлежал к местной рабовладельческой знати, в молодости принимал участие в политической борьбе и был вынужден покинуть родной город. Геродот много путешествовал. Он побывал в различных местах Персидской державы: в Малой Азии, на восточном побережье Средиземного моря, в Двуречье, а возможно, и восточнее его, в Северной Аравии, в Египте, а также в различных местах балканской Греции, в Македонии, Фракии, в северном Причерноморье и в Колхиде. Геродот несколько раз и подолгу жил в Афинах, когда ими управлял Перикл, и сблизился с кружком Перикла. Он очень почитал Дельфийский оракул и некоторое время прожил в Дельфах. В 443 г. до н. э. Геродот, совместно с другими колонистами, выехал в южную Италию, в основанную под руководством Афин новую колонию Фурии, где и прожил большую часть последних лет своей жизни.
Геродот жил во время знаменитого «пятидесятилетия» быстрого развития афинского рабовладельческого общества, после отражения персидского нашествия, когда у греков начал проявляться широкий интерес как к собственной истории, так и к истории соседей: скифов, персов и завоеванных персами народов, с которыми греки были издавна в торговых сношениях. Ответом на эти запросы и была «История» Геродота. Писал он ее, очевидно, во второй половине жизни, накануне и в начале Пелопоннесской войны, и окончить не успел. «История» имела в древности большой успех. Впоследствии она была разделена на девять частей по числу муз, и каждая часть названа именем одной из них, а автор прославлен как «отец истории». Книга 9 – я доведена до описания взятия афинянами в 478 г. до н. э. города Сеста на Геллеспонте.
Главная тема труда Геродота – история греко – персидских войн. Ей посвящены последние пять книг. Первые четыре книги являются обширным историческим введением, излагающим историю Греции и ее соседей до греко – персидских войн. Повествование изобилует многочисленными отступлениями и вставными рассказами, которые, однако, не нарушают общего единства труда. «Историю» Геродота сравнивают с эпосом Гомера. Это художественная проза, повествующая о деяниях людей, но не в мифические, а в исторические времена. Автор не претендует на полную достоверность своего занимательного рассказа. Много внимания он уделяет то «судьбе», то «неизбежности возмездия» за совершенные преступления и «вмешательству богов» в человеческие дела, ибо, по его мнению, именно этим определяется ход исторических событий. Геродот верит в чудеса, оракулы, предзнаменования и т. п. Наряду с этими чертами архаического мировоззрения Геродот в то же время пытается толковать и критиковать с точки зрения здравого смысла мифы и различные неправдоподобные рассказы. Его источники разнообразны, но состоят главным образом из устной традиции и личных наблюдений. Огромный и разнообразный фактический материал, собранный «отцом истории», зависит от использованных им источников, но в большинстве случаев доброкачественен и с течением времени все более подтверждается археологическими раскопками. Однако он перемешан с легендами, различными невероятными происшествиями, а порой и нелепостями. Геродот – сторонник афинской рабовладельческой демократии и эллинский патриот.
Так как он писал в то время, когда воспоминания о борьбе с персами уже заслонялись обострением отношений, а затем войной между Афинами и Спартой, то к персам он относится без вражды.
Подчеркивая в греко – персидских войнах главную роль Афин, Геродот большей частью не одобряет политику Спарты и ее союзников.
ЦЕЛЬ ТРУДА ГЕРОДОТА (I, 1)
Нижеследующие изыскания Геродота галикарнасца сообщаются для того, чтобы от времени не изгладились из нашей памяти деяния людей, а также чтобы не были бесславно забыты огромные и удивления достойные подвиги, исполненные частью эллинами, частью варварами, главным же образом для того, чтобы не была забыта причина, по которой возникла между ними война [греко – персидская].
ИСТОЧНИКИ ГЕРОДОТА (II, 99)
1) До сих пор я излагал результаты личного наблюдения, собственные заключения и сведения, добытые расспросами; далее я буду сообщать рассказы египтян так, как я слышал их, прибавляя, впрочем, кое – что и из личного наблюдения.
2) (II, 147). … Это рассказывают сами египтяне; теперь я передам то, что рассказывается у других народов относительно этой страны и с чем египтяне соглашаются; впрочем, добавлю кое – что и из собственного наблюдения.
ГЕРОДОТ О ДОСТОВЕРНОСТИ СВОЕГО СОЧИНЕНИЯ (VII, 152)
Я обязан передавать то, что говорят, но верить всему не обязан; это замечание имеет силу относительно всего моего повествования.
О ЗАВИСТЛИВОСТИ БОЖЕСТВА И НЕПОСРЕДСТВЕННОМ ЕГО ВМЕШАТЕЛЬСТВЕ В ДЕЛА ЛЮДЕЙ (VII, 10)
1) … божество молнией поражает животных, выдающихся над другими, не дозволяя им возноситься. Напротив, животные мелкие не раздражают его; …оно всегда мечет свои перуны в самые большие здания и в самые высокие деревья: божеству приятно поражать все выдающееся. Подобно этому и по той же причине громадное войско может быть сокрушено малочисленным: если из зависти божество наведет на него страх или ударит в него молнией, то неизбежно войско погибнет постыдною смертью. Божество не терпит, чтобы кто – нибудь другой, кроме его самого, мнил высоко о себе.
2) (I, 32, 34). (В беседе с Солоном о том, кого можно назвать счастливейшим человеком, лидийский царь Крез , не слыша своего имени, в гневе спросил:
«…Неужели же, любезный афинянин, ты ни во что не ставишь мое счастье и меня считаешь ниже простых людей?» Солон на это отвечал: «Я знаю, Крез, что всякое божество завистливо и любит смуту, а ты спрашиваешь меня о человеческом счастье… назвать тебя счастливым я могу не раньше, как узнавши, что век свой ты кончил счастливо…»
По уходе Солона Креза постигло тяжкое возмездие от божества, как кажется, за то, что он считал себя счастливейшим из всех людей .
3) (VIII, 13)… Эта ночь была еще более ужасною для тех из варваров , которым было приказано обогнуть Эвбею . …Когда гроза и дождь разразились над кораблями, в то время, как они плыли мимо лощин Эвбеи, ветер понес их, и они, сами не зная, куда несутся, ударились о скалы. Все это совершено было божеством для того, чтобы персидское могущество сравнялось с эллинским и не было бы значительно больше его.
Пер. Ф. Г. Мищенко.
ВЕРА В ОРАКУЛЫ И В ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ (VI, 18)
1) Разбивши ионийцев в морском сражении, персы осадили Милет с суши и с моря, подкопали стены, употребили всевозможные средства и окончательно взяли город на шестом году после восстания Аристагора ; жители его были обращены в рабство, что согласовалось с изречением оракула Милету.
Пер. В. С. Соколова.
2) (VI, 27). Обыкновенно божество посылает предзнаменования, если городу или народу угрожают тяжкие бедствия.
3) (VI, 98). После отъезда Датиса на острове Делосе произошло землетрясение, как говорят делосцы, и это было первое и последнее землетрясение там до наших дней. Это было предзнаменование людям о предстоящих им бедствиях, которое им послало божество. Действительно, при Дарии, сыне Гистаспа и Ксерксе, сыне Дария, и Артаксерксе, сыне Ксеркса , при этих трех поколениях произошло в Элладе больше бедствий, чем при двадцати других, бывших перед Дарием. Некоторые из них были причинены персами, другие самими греческими вождями, боровшимися между собой за власть.
4) (VII, 57). После переправы всего войска и перед самым выступлением в дальнейший путь случилось чудо; Ксеркс не обратил на него никакого внимания, хотя и легко было объяснить его, именно: лошадь родила зайца. Это ясное чудо означало, что Ксеркс ведет войско на Элладу со всей роскошью и великолепием, а на обратном пути к тому же самому месту бегством будет спасать собственную жизнь.
КРИТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ГЕРОДОТА.
I) Осторожность при критике легенд и преданий, относящихся к богам (II, 45).
Эллины рассказывают много неосновательного; нелепа и та басня, которую они рассказывают о Геракле , будто, когда он пришел в Египет, египтяне наложили на него венок и с процессией повели его для принесения в жертву Зевсу . Сначала он был спокоен; потом, когда у алтаря приступили к жертвоприношению, он, собравшись с силами, перебил будто бы всех присутствующих. Мне кажется, рассказывающие это эллины совершенно не знают ни характера египтян, ни их обычаев. Дело в том, что убивать животных, кроме свиней, быков и телят, если только они чисты, а также гусей, у них не дозволяется; как же они стали бы приносить в жертву людей? Кроме того, естественно ли, чтобы Геракл один, тогда еще человек, перебил, как говорят, много десятков тысяч народа? Впрочем, да простят нам боги и герои за то, что мы столько наговорили о них.
2) Недоверие Геродота к рассказу о неврах (IV, 105).
Кажется, что люди эти колдуны; по крайней мере скифы и эллины, живущие в Скифии, рассказывают, что ежегодно один раз в год каждый невр становится на несколько дней волком, а потом снова принимает человеческий облик. Я не верю этим рассказам, но так говорят и рассказы удостоверяют клятвою.
3) Об усмирении бури (VII, 191).
Буря продолжалась три дня. Наконец, на четвертый день, с помощью кровавых жертв ветрам и заклинаний, а также жертв Фетиде и Нереидам маги усмирили ветер, или, быть может, он унялся сам по себе.
4) О неправдоподобно долгом пребывании под водой водолаза Скиллия (VIII, 8).
В то время, как варвары делали смотр кораблям, некто Скиллий… лучший водолаз того времени… уже и раньше замышлявший перебежать к эллинам, теперь нашел случай привести свой замысел в исполнение. Каким образом он отсюда прибыл к эллинам, я не могу сказать с точностью, а то, что говорят об этом, меня удивляет, если только это правда; говорят именно, что он подле Афет нырнул в море и вынырнул не раньше, как по достижении Артемисия , проплывши, следовательно, под водой около восьмидесяти стадий. Много баснословного рассказывается об этом человеке, кое – что, впрочем, и достоверное. Что касается этого случая, то, по моему мнению, он прибыл к Артемисию в лодке.
Пер. Ф. П. Мищенко.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ГЕРОДОТА
(Речь перса Отанеса о народном управлении)
1) (III, 80). Отрывок содержит часть рассказа об убийстве узурпатора – мага Гауматы Лжесмердиса – и о воцарении на персидском престоле Дария I Гистаспа. Дарий и его шесть единомышленников после совершения переворота совещаются о будущей форме государственной власти. Были высказаны три мнения: в пользу демократии, олигархии и монархии. Большинством голосов победило последнее. В действительности перед нами изложение обычных в Греции рассуждений о наилучшей форме правления. Отанес, один из семи участников переворота, очевидно, высказывает мнение Геродота, использовавшего для этого известия о критике монархического правления отдельными персидскими аристократами.
Отанес предлагал предоставить управление государством всем персам в следующей речи: «Я полагаю, что никому из нас не следует быть единоличным правителем; это и тяжело и непохвально. Да и каким образом государство может быть благоустроенным при единоличном управлении, когда самодержцу дозволяется делать все, что угодно? Если бы даже достойнейший человек был облечен такою властью, то и он не сохранил бы свойственного ему образа мыслей. Окружающие самодержца блага порождают в нем своеволие, а чувство зависти присуще человеку по природе. С этими двумя пороками он становится порочным вообще: …он нарушает исконные отечественные обычаи, насилует женщин, казнит без суда граждан. Что касается народного управления, то, во – первых, оно носит прекраснейшее название – равноправие (исономия); во – вторых, управляющий народ не совершает ничего такого, что совершает самодержец; на должности народ назначает по жребию, и всякая служба у него ответственна; всякое решение передается в общее собрание. Поэтому я предлагаю упразднить единодержавие и предоставить власть народу. Ведь все зависит от большинства». Таково было мнение Отанеса.
О РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЙ ДЕМОКРАТИИ В АФИНАХ
2) (V, 66). Будучи могущественны и раньше, Афины усилились еще больше по освобождении от тиранов .
(Далее, стремясь подчеркнуть «драгоценность равноправия», Геродот даже впадает в некоторое противоречие с предшествующим утверждением о могуществе Афин и в прошлом. Из понятия «равноправие», разумеется, исключены рабы, которыми Геродот просто не интересуется.)
3)(V, 78) …вообще все случаи доказывают, как драгоценно равноправие. Действительно, находясь под гнетом тирании, афиняне не могли одолеть в военном деле никого из своих соседей, а освободившись от тиранов, заняли бесспорно первенствующее место. Это показывает, что, будучи порабощены тиранами, они были нерадивы, как бы работая на господина; напротив, по достижении свободы, каждый из них стал работать усердно для собственного благополучия.
О РОЛИ АФИН В ВОЙНЕ ПРОТИВ ПЕРСОВ (VII, 139)
Геродот дописывал свой труд в начале Пелопоннесской войны, когда не только члены Пелопоннесского союза, но и часть афинских союзников была настроена антиафински.
Здесь я вынужден высказать мнение, ненавистное для большинства эллинов, однако не стану умалчивать о том, что представляется мне истиной. Если бы афиняне из страха перед угрожающей опасностью покинули свою страну или, не покидая ее и оставаясь на месте, отдались бы Ксерксу, никто бы не решился выступить против царя на море… Вот почему, не погрешая против истины, афинян можно назвать спасителями Эллады; ибо то решение дела должно было возобладать, какое избрали афиняне.
Пер. Ф. Г. Мищенко
№ 2. ФУКИДИД
Фукидид, величайший историк античной Греции, родился около 460 г. до н. э. в Афинах и умер около 399 или 396 г. (по одним сведениям – в Афинах, а по другим – во Фракии). Фукидид был богатым афинским гражданином и принимал участие в государственной деятельности. Во время Пелопоннесской войны, в 424 г. до н. э., он был стратегом, но неудачно командовал афинским военно – морским флотом у берегов Фракии и не успел предотвратить захват спартанцами важнейшего в этой области афинского опорного пункта – города Амфиполя. За эту неудачу Фукидид был изгнан из Афин и провел в изгнании около 20 лет. Он поселился во Фракии, оттуда внимательно следил за последующими событиями Пелопоннесской войны, решив описать ее. Он тщательно собирал материалы и с этой целью объездил места многих сражений, в том числе, возможно, побывал и в Сицилии. После войны Фукидида амнистировали, и историк вернулся домой в Афины.
Согласно его собственному утверждению, работа над «Историей» была начата еще до изгнания из Афин и, очевидно, продолжалась с перерывами всю жизнь. Впоследствии «История» была разделена на 8 книг. 1 – я книга посвящена краткому обзору истории Греции с древнейших времен до начала Пелопоннесской войны. Фукидид недоверчиво относился к известиям, сохранившимся от древних времен, поэтому не считал возможным писать о них подробно. Остальные 7 книг описывают Пелопоннесскую войну. Книга 8 – я обрывается на изложении событий 411 г. до н. э. Вероятно, Фукидид умер, не успев окончить свой труд.
Представитель младшего поколения знаменитого «пятидесятилетия», Фукидид почти изжил черты архаического мировоззрения, которые были так сильны у Геродота. История, по Фукидиду, развивается как обусловленный психологической причинностью процесс. Он тщательно выясняет причины и поводы событий, искусно применяет политический анализ, стремится к точному хронологическому изложению. Все события историк объясняет естественным путем, учитывая рассказы об оракулах, предзнаменованиях и вмешательстве богов только как психологический фактор, влияющий на поведение людей. Основными источниками Фукидида были рассказы очевидцев, личные наблюдения и документальные данные. По сути дела, Фукидид с большим правом может быть назван «отцом истории», чем Геродот. Но и его история остается, прежде всего, не научным, а поучительным и художественным рассказом о делах главным образом недавнего прошлого. Фукидид оживляет изложение специально сочиненными речами политических деятелей и военачальников. Этот прием был потом очень популярен у античных историков. По своим политическим взглядам Фукидид был сторонником умеренной олигархии, хотя и преклонялся перед Периклом.
ПРИЕМЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ КРИТИКИ У ФУКИДИДА (I, 20 (3), 22)
Большинство людей столь мало озабочено отысканием истины и охотнее принимает готовые мнения. И все же не ошибается тот, кто рассмотренные мною события признает скорее всего в том виде, в каком я сообщил их на основании упомянутых свидетельств, кто в своем доверии не отдаст предпочтения ни поэтам, воспевшим эти события с преувеличениями и прикрасами, ни прозаикам, сложившим свои рассказы в заботе не столько об истине, сколько о приятном впечатлении для слуха: ими рассказываются события, ничем не подтвержденные и за давностью времени, когда они были, превратившиеся большею частью в невероятное и сказочное. Пусть знают, что события мною восстановлены с помощью наиболее достоверных свидетельств настолько полно, насколько это позволяет древность их. Хотя люди, пока воюют, считают всегда каждую в данный момент войну важнейшею, а по окончании ее больше восхищаются стариною, тем не менее эта война окажется важнее прежних, если судить по имевшим в ней место событиям. Что касается речей, произнесенных отдельными лицами или в пору приготовления к войне, или во время уже самой войны, то для меня трудно было запомнить сказанное в этих речах со всей точностью – как то, что я слышал сам, так и то, что передавали мне с разных сторон другие. Речи составлены у меня так, как, по моему мнению, каждый оратор, сообразуясь всегда с обстоятельствами данного момента, скорее всего мог говорить о настоящем положении дел, причем я держался возможно ближе общего смысла действительно сказанного. Что же касается имевших место в течение войны событий, то я не считал согласным со своею задачею записывать то, что узнавал от первого встречного, или то, что я мог предполагать, но записывал события, очевидцем которых был сам, и то, что слышал от других, после точных, насколько возможно, исследований относительно каждого факта, в отдельности взятого. Изыскания были трудны, потому что очевидцы отдельных фактов передавали об одном и том же неодинаково, но так, как каждый мог передавать, руководствуясь симпатией к той или другой из воюющих сторон или основываясь на своей памяти. Быть может, изложение мое, чуждое басен, покажется менее приятным для слуха; зато его сочтут достаточно полезным все те, которые пожелают иметь ясное представление о минувшем, могущем, по свойству человеческой природы, повториться когда – либо в будущем в том же самом или подобном виде. Мой труд рассчитан не столько на то, чтобы послужить предметом словесного состязания в данный момент, сколько на то, чтобы быть достоянием навеки.
ОТНОШЕНИЕ ФУКИДИДА К ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯМ И ОРАКУЛАМ.
(VII, 50, (4)
Эпизод из войны Афин с Сиракузами во время Сицилийской экспедиции.
Когда все было готово к отплытию и афиняне собирались отплыть, наступило лунное затмение: тогда было полнолуние. Большинство афинян, смущенное этим, требовало от стратегов подождать с отплытием, а Никий придававший слишком большое значение предзнаменованиям и всему подобному, говорил, что рассуждать нечего о том, чтобы двинуться с места раньше, как на прошествии двадцати семи дней: такое толкование знамению давали предсказатели. Вследствие этого произошло замедление, и афиняне остались.
ИЗ РАССКАЗА О ЧУМЕ В АФИНАХ В НАЧАЛЕ ПЕЛОПОННЕССКОЙ ВОЙНЫ (II, 54, 1 – 3)
Вот какого рода бедствие обрушилось на афинян и угнетало их в то время, когда и внутри города умирали люди, и за стенами его опустошались поля. В несчастии, что естественно, вспомнили и о следующем стихе, по словам стариков, с древнего времени звучавшем так:
«Наступит дорийская брань и чума вместе с нею». Между людьми возник спор, что в этом стихе названа не чума, а голод . При настоящих обстоятельствах, разумеется, одержало верх то мнение, что в стихе названа чума, потому что люди приурочивали свои воспоминания к переживаемым бедствиям. Я же полагаю, что если когда – нибудь после этой войны вспыхнет другая дорийская война и с нею совпадет голод, то, по всему вероятию, так и будут читать этот стих.
МЕТОД РЕКОНСТРУКЦИИ УСЛОВИЙ ЖИЗНИ ГРЕКОВ В ПРОШЛОМ
(I, 5/3; 6/1 – 2)
… во многих … частях Эллады и до сих пор практикуется старинный способ жизни, именно у локров озольских , этолийцев , акарнанцев и у обитателей пограничного с ними материка. Самый обычай ношения с собою оружия сохранился у этих материковых народов от старинного занятия их разбоем. Дело в том, что жители всей Эллады ходили тогда вооруженные: жилища не были защищены, пути сообщения небезопасны, что и ввело обычай жить с оружием, как живут варвары. Те части Эллады, в которых ведут еще и теперь такой образ жизни, свидетельствуют о существовании некогда подобных же обычаев и у всех эллинов.
ИССЛЕДОВАНИЕ НАДПИСИ (VI, 55/1 – 2)
Что власть получил Гиппий , как старший из братьев, я точно знаю и утверждаю это на основании имеющихся у меня сведений с большею, нежели другие, достоверностью. В этом, впрочем, можно убедиться и из дальнейшего рассказа. Оказывается, что из всех законных братьев один Гиппий имел сыновей, о чем свидетельствует как жертвенник, так и стела , поставленная на афинском акрополе, где говорилось о бесправии тиранов; на ней не обозначены ни дети Фессала, ни Гиппарха, но пять сыновей Гиппия, которые у него были от Мирсины, дочери Каллия, внучки Гиперохида; естественно, что первым женился старший. Далее, на этой же стеле имя Гиппия стоит непосредственно за именем отца, по всей вероятности, потому, что он был старшим и наследовал от него тиранию…
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ФУКИДИДА
(VIII, 97/1 – 3)
(Афиняне) постановили передать власть пяти тысячам. К последним должны были принадлежать все способные доставить тяжелое вооружение; кроме того, было постановлено, что никто ни на какой должности не должен был получать жалованье под угрозою проклятия… Повидимому, афиняне первое время после этого имели наилучший государственный строй, на моей, по крайней мере, памяти .
Пер. Ф. Г. Мищенко – С. А. Жебелева.
№ 3. КСЕНОФОНТ
Ксенофонт родился в Афинах около 430 г. до н. э. и умер около 355 г. в Коринфе. Он принадлежал к числу богатых афинских рабовладельцев, враждебно настроенных к рабовладельческой демократии. В молодости Ксенофонт некоторое время был учеником философа Сократа, известного своими антидемократическими взглядами. Потом он служил наемником в войске Кира Младшего, боровшегося за персидский престол со своим старшим братом – царем Артаксерксом. После гибели Кира и отступления 10 000 греков, которое Ксенофонт впоследствии описал в известном произведении «Анабасис», он с частью своих наемников – сослуживцев поступил в спартанскую армию и был заочно приговорен афинским правительством к пожизненному изгнанию, как изменник. Позже он примкнул к спартанскому царю – Агесилаю. В составе его войск Ксенофонт сражался против своей родины – Афин. Долгое время он жил затем в Пелопоннессе в Скиллунте, недалеко от Олимпии, в усадьбе, полученной от спартанцев. Но, после поражения Спарты в войне с Фивами в 371 г., ему пришлось переселиться в Коринф. Изменившаяся политическая ситуация: временное сближение Афин и Спарты, которые опасались усиления Фив, дали возможность Ксенофонту на склоне лет получить амнистию. Но на жительство в Афины он предусмотрительно не переехал.
Ксенофонт – известный писатель, автор целого ряда сочинений, в том числе исторических. Наиболее важным историческим произведением Ксенофонта является «История Греции», которая была написана как продолжение знаменитой «Истории» Фукидида. Она состоит из 7 книг, начинается изложением событий 411 г., на которых оборвалась «История» Фукидида, и заканчивается битвой при Мантинее (362 г. до н. э.), где войска беотийцев и их союзников разбили спартанцев.
Как историк, Ксенофонт во многом уступает своему предшественнику. Он верит в предзнаменования, прорицания и сны. Большое значение Ксенофонт приписывает вмешательству богов, исторический процесс он низводит до раздоров отдельных лиц. В отличие от «стремящегося к истине» Фукидида, Ксенофонт весьма тенденциозен. В «Греческой истории», так же как и в других его произведениях, восхваляются реакционные спартанские порядки. К ним всегда тяготели аристократические слои рабовладельческих Афин. Однако произведение это, несмотря на отдельные пропуски и сознательные умолчания, насыщено большим количеством ценных и достоверных фактов, которые автор имел возможность собрать и как очевидец и как человек,близко стоявший к видным политическим деятелям того времени.
Кроме того, Ксенофонту принадлежат труды философского и экономического содержания с рецептами наиболее рациональной эксплоатации рабов, риторические сочинения и даже большое произведение, похожее на исторический роман, – «Киропедия» («Воспитание Кира»), в котором он пропагандирует монархические идеи.
ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ В ПОНИМАНИИ КСЕНОФОНТА
(Греческая история, V, 4/l)
Много можно привести примеров как из истории эллинов, так и из истории варваров того, что боги не оставляют ненаказанным ни одного преступления, совершенного против богов или людей. Но я приведу в качестве примера следующий случай. Лакедемоняне, которые поклялись соблюдать независимость греческих городов и, несмотря на это, захватили фиванскую крепость, эти самые лакедемоняне, которые до этого не знали над собой ничьей власти, потерпели поражение от обиженных ими [фиванцев], которые отомстили им своими слабыми силами, не получив ни от кого поддержки. Точно так же достаточно было семерых изгнанников для свержения власти тех граждан, которые ввели лакедемонян в свою крепость и ради собственного господства над согражданами согласились отдать во власть лакедемонянам весь город Фивы.
ВЕРА В ОРАКУЛЫ
(Греческая история, IV, 7/2)
(Эпизод из войны Спарты с Аргосом в 390 г. до н. э.)
Когда Агесиполид узнал, что ему поручено вести войско в поход [против Аргоса] и что диабатерии дали хорошее предзнаменование, он отправился в Олимпию спросить оракул , правильно ли он поступит, если не примет перемирия, предложенного аргосцами, которые ссылаются на наступление священного месяца , но, не потому, что он должен тогда быть по календарю, а потому, что им грозит нападение лакедемонян. Божество указало через жертвенных животных, что он поступит правильно, если не примет перемирия, предложенного на незаконном основании. Из Олимпии Агесиполид отправился в Дельфы и там вопросил Аполлона , думает ли он об этом перемирии так же, как и его отец. Аполлон ответил, что он того же мнения об этом. Тогда Агесиполид… стал во главе собравшегося войска и вторгся в Арголиду .
Пер. В. С. Соколова.
ИДЕАЛИЗАЦИЯ СПАРТАНСКОЙ ОЛИГАРХИИ
(Государство лакедемонян, 8 – 10)
… в Спарте особенно строго повинуются законам… Я однако не думаю, чтобы Ликург начал вводить этот прекрасный порядок, не получив предварительно согласия влиятельнейших лиц в государстве… Раз, по признанию влиятельных людей, повиновение – величайшее благо в городе, и в войске, и в доме, то эти же самые люди, естественно, придали силу и эфорской власти: чем сильнее власть, тем, по их мнению, больше она должна побуждать граждан к повиновению. Эфоры имеют право подвергать кого угодно наказанию, имеют власть взыскивать немедленно, имеют власть и отставить от должности до истечения срока и посадить в тюрьму должностных лиц, возбудить против них процесс, грозящий смертью… Было еще у Ликурга немало прекрасных средств, чтобы возбуждать у граждан охоту к повиновению законам: одним из самых прекрасных мне представляется то, что перед дарованием народу законов он отправился в сопровождении знатнейших лиц в Дельфы и вопросил бога, будет ли к выгоде и ко благу для Спарты повиноваться законам, им изданным, а когда бог изрек, что во всех отношениях это будет ко благу, Ликург их обнародовал, объявив при этом, что раз они изречены самой пифией , нарушение их не только преступно, но и грешно…
…И самое удивительное, что хотя все хвалят подобные учреждения, подражать им не желает ни одно государство.
(«Древний мир в памятниках его письменности», ч. 2, из № 39.)
№ 4. АРИСТОТЕЛЬ
Аристотель родился в 384 г. до н. э. в городе Стагире на полуострове Халкидике и умер в 322 г. в городе Халкиде на о. Эвбее. Он был сыном придворного врача македонского царя и некоторое время был воспитателем Александра Македонского. Большую часть жизни, но с перерывами, Аристотель провел и Афинах, сначала в качестве ученика Платона, а затем – как глава своей философской школы. Несмотря на популярность, которой пользовался благодаря своей разносторонней учености, он не был афинским гражданином и всю жизнь прожил метэком. Промакедонские настроения Аристотеля – сторонника умеренной олигархии и противника рабовладельческой демократии, доказывавшего в своих произведениях справедливость неравенства между людьми, – были причиной, которая заставила его в 323 г. до н.э. после смерти Александра Македонского, бежать из Афин. Знаменитый философ, в числе своих многочисленных и разнообразных сочинений, оставил труды по истории государственного строя и по социально – экономическим и политическим вопросам.
Из 158 «политий» – описаний государственного строя греческих государств – до нас дошла только одна «Афинская полития», состоящая из двух частей: исторической и систематической. Из других произведений, особенно ценных для историка, следует отметить «Политику» – большой обобщающий трактат о сущности государства. В нем рассматриваются различные формы государственного устройства и приводятся суждения об идеальном политическом строе для свободных граждан – рабовладельцев.
В отличие от сочинений других историков, уделявших главное внимание внешним событиям и военной истории, Аристотель изучал историю учреждений. По методам исследования он приближается к Фукидиду, хотя несколько менее критичен, чем последний. Подобно другим историкам, он придает большое значение роли личности и случайным обстоятельствам. Ниже приводятся отрывки, характеризующие взгляды Аристотеля и его теоретические обобщения по вопросам государства и общества.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ АРИСТОТЕЛЯ
Сочувствие умеренной олигархии. (Афинская полития, X, 5)
Самыми лучшими из политических деятелей в Афинах после деятелей старого времени, невидимому, являются Никий , Фукидид и Ферамен . При этом относительно Никия и Фукидида почти все согласно признают, что они были не только «прекрасные и добрые», но и опытные в государственных делах, отечески относившиеся к своему государству; что же касается Ферамена, то вследствие смут, наступивших в его время в государственной жизни, в оценке его существует разногласие. Но все – таки люди, серьезно судящие о деле, находят, что он не только не ниспровергал, как его обвиняют, все виды государственного строя, а, наоборот, направлял всякий строй, пока в нем соблюдалась законность. Этим он показывал, что может трудиться на пользу государства при всяком устройстве, как и подобает доброму гражданину, но, если этот строй допускает противозаконие, он не потворствует ему, а готов навлечь на себя ненависть.
Пер. С. И. Радцига.
РАССУЖДЕНИЯ О ТРЕХ ПРАВИЛЬНЫХ И ТРЕХ НЕПРАВИЛЬНЫХ ФОРМАХ ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ
(Политика, 1279 а)
Только те формы государственного строя, которые имеют в виду общую пользу, являются, согласно простому принципу справедливости, правильными: те же формы, при которых имеется в виду только личное благо правителей, все ошибочны и представляют отклонения от правильных, как основанные на деспотическом принципе, а государство есть сообщество свободных людей.
Установив это положение, надлежит вслед за тем обратиться к рассмотрению форм государственного устроения, сколько их по числу и каковы они, и, прежде всего, форм правильных, так как из определения этих последних ясными станут и их отклонения. Так как форма государственного устройства то же самое, что и политическая система, последняя же олицетворяется верховною властью в государстве, то отсюда неизбежно следует, что эта верховная власть должна быть в руках или одного, или немногих, или большинства. И когда один ли человек, или немногие, или большинство правят, руководясь общественной пользой, естественно, такие формы государственного устроения суть формы правильные, а те формы, при которых удовлетворяются личные интересы или одного лица, или немногих, или большинства, суть отклонения от правильных. Ведь либо лица, участвующие (в государственном общении), не суть граждане, либо (если они – граждане), то должны принимать участие в общей пользе. Такое управление царя, которое имеет в виду общую пользу, мы привыкли называть монархией; управление же немногих – но больше, чем одного человека – аристократией; а когда в интересах общей пользы правит большинство, тогда мы употребляем обозначение общее для всех вообще форм государственного строя – полития. И такое разграничение логически правильно: одно лицо или немногие могут выделяться своею добродетелью, но преуспеть во всякой добродетели для большинства – дело уже трудное; легче всего эта высшая степень совершенства может проявляться у большинства в отношении к военной доблести, так как последняя зарождается именно в народной массе. Вот почему в политии наивысшая верховная власть сосредоточивается в руках военного сословия, именно – пользуются этой властью лица, имеющие оружие. Отклонения от указанных правильных форм государственного устроения следующие: отклонение от царской власти – тирания, от аристократии – олигархия, от политии – демократия. В сущности тирания – та же монархическая власть, но имеющая в виду интересы одного правителя; олигархия блюдет интересы зажиточных классов, демократия – интересы неимущих классов; общей же пользы ни одна из этих отклоняющихся форм государственного устроения в виду не имеет.
МОНАРХИЧЕСКИЕ СИМПАТИИ
(Политика, 1289 а)
… из форм, отклоняющихся от нормальных… наихудшею формою будет та, которая оказывается отклонением от первоначальной и самой божественной из всех форм государственного строя (именно от монархии).
О ВЛАСТИ ЦАРЯ
(Политика, 1259 а)
Власть… отца над детьми может быть уподоблена власти царя над его подданными: отец властвует над детьми и в силу своей любви к ним и вследствие того, что он старше их. А такой вид власти именно и есть царская власть.
«ЛУЧШИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ»
(Политика, 1295 а, в)
В каждом государстве мы встречаем три класса граждан: очень зажиточные, крайне неимущие и третьи, стоящие между теми и другими… средний достаток из всех благ всего лучше… государство, состоящее из «средних» людей, будет иметь наилучший государственный строй.
ИДЕОЛОГИЯ РАБОВЛАДЕЛЬЦА
(Политика, 1252 а)
В целях взаимного самосохранения, необходимо объединяться попарно существу, в силу своей природы властвующему, и существу, в силу своей природы подвластному. Первое, благодаря своим интеллектуальным свойствам, способно к предвидению, и потому оно, уже по природе своей, существо властвующее и господствующее; второе, так как оно способно лишь своими физическими силами исполнять полученные указания, по природе своей существо подвластное и рабствующее. В этом отношении и господином и рабом, в их взаимном объединении, руководит общность интересов.
Пер. С. А. Жебелева.
№ 5. ПОЛИБИЙ
Полибий родился около 205 г. до н. э. в Аркадии, в городе Мегалополе и умер около 123 г. до н.э. Он был сыном стратега Ахейского союза. В конце третьей Македонской войны с римлянами Полибий был начальником конницы, т.е. помощником стратега Ахейского союза, соблюдавшего в этой войне нейтралитет. После поражения Македонии Полибий, склонявшийся к прекращению нейтралитета в отношениях к Риму, должен был уйти в отставку. Затем ему пришлось отправиться заложником в Рим в числе 1000 знатных ахейцев. В Риме Полибий прожил 16 лет, с 166 по 150 г. до н. э. Он вращался в высших правящих кругах рабовладельческого римского общества, жил у победителя македонского царя Персея Эмилия Павла, воспитывал его детей и сделался другом его сына Сципиона Младшего Эмилиана, будущего покорителя Карфагена и Нуманции. Полибий был участником знаменитого кружка Сципиона. С течением времени Полибий превратился в горячего поклонника Рима и приобрел доверие римских правящих кругов. В 146 г. до н. э. он сопровождал Сципиона Младшего во время войны с Карфагеном и одновременно исследовал африканское побережье. После разрушения Коринфа Полибий сделался посредником между Грецией и Римом и по поручению Рима успешно вел работу по «умиротворению» побежденной Греции. Полибий много путешествовал и посетил большинство тех мест, где протекали события, описанные в главном труде его жизни – «Всеобщей истории», состоявшем из 40 книг. Полностью сохранились 5 книг, от остальных дошли значительные отрывки. Свой труд Полибий начинает со времен после изгнания из Италии Пирра и заканчивает разрушением Карфагена и Коринфа в 146 г. до н. э. и подчинением Греции Риму. Основная тема «Всеобщей истории» – выяснение причин быстрого роста Рима и его завоеваний в первой половине II в. до н. э. Проблема эта разработана как часть всеобщей истории средиземноморских стран, история которых излагается хронологически параллельно и во взаимосвязях друг с другом. Полибшо принадлежит создание термина «прагматическая история». История, с его точки зрения, развивается по причине деятельности людей, побуждаемых к этому своими интересами. По методам изложения, исследования и объяснения событий Полибий более всего приближается к Фукидиду. Он стремится к широким обобщениям и к выяснению общей последовательности исторического процесса. В своей «истории» Полибий прежде всего поучает, стремится быть полезным читателю. Наряду с этим значительную роль у Полибия играет «судьба», хотя к роли богов в истории он относится скептически. На мировоззрение Полибия оказала влияние философия стоиков, что особенно заметно в его теории цикличности. По политическим убеждениям Полибий – рабовладелец – аристократ, презрительно относящийся к простому народу.
О ПОЛЬЗЕ ИСТОРИИ
(1, /1, 2)
Познание прошлого скорее всяких иных знаний может послужить на пользу людям… уроки, почерпнутые из истории, наиболее верно ведут к просвещению и подготовляют к занятию общественными делами, повесть об испытаниях других людей есть вразумительнейшая или единственная наставница, научающая нас мужественно переносить превратности судьбы…
О ВАЖНОСТИ ИЗУЧЕНИЯ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
(I, 4, /2,3)
Никто на нашей памяти не брался за составление всеобщей истории; будь это, я принимался бы за свой труд с гораздо меньшим рвением. Теперь же я вижу, что весьма многие историки описывали отдельные войны и некоторые сопровождавшие их события; но, насколько, по крайней мере, нам известно, никто даже не пытался исследовать, когда и каким образом началось объединение и устроение всего мира, а равно и то, какими путями осуществилось это дело.
(I. 35, /7 – 10)
Два пути к исправлению существуют у всех людей: превратности собственной судьбы или чужой; из них первый путь, собственные несчастия, – действительнее, зато второй, чужие несчастия, безопаснее. Никогда не следует выбирать добровольно первый путь, так как преподанный им урок покупается тяжкими лишениями и опасностями; напротив, мы всегда должны искать другого способа, ибо он дает нам возможность научиться без вреда для нас. Кто поймет его, тот должен сознаться, что лучшею школою для правильной жизни служит нам опыт, извлекаемый из правдивой истории событий. Ибо только она без ущерба для нас делает людей безошибочными судьями того, что лучше, во всякое время и при всяком положении.
ТЕОРИЯ ЦИКЛИЧНОСТИ РАЗВИТИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ФОРМ У ПОЛИБИЯ (VI, 5/4,9 6,/12)
Что я считаю началом государственного общежития и откуда, по моему мнению, оно зарождается впервые?..
Первоначальное существование людей следует представить себе таковым: наподобие животных они собирались вместе и покорялись наиболее отважным и мощным из своей среды; меру власти этих последних составляла сила, а само управление может быть названо самодержавием
… самодержец незаметно превращается в царя с того времени, когда царство рассудка сменяет собою господство отваги и силы.
(VI, 7,/ 6, 7, 8)
Но когда они [цари] стали получать власть по наследству и в силу своего происхождения…, тогда от избытка они предавались страстям…, вследствие чего царство превратилось в тиранию, положено начало упадка власти и начались козни против властелинов. Козни исходили не от худших граждан, но от благороднейших, гордых и отважнейших, ибо подобные люди были наименее способны переносить излишества правителей.
(VI, 8, 9 /2 – 7, 5, 7 – 10)
Когда народ нашел себе вождей и по причинам, выясненным выше, стал оказывать им сильную поддержку против властелинов, тогда была совершенно упразднена форма царского и самодержавного управления и вместе с тем получила начало и возникла аристократия. Тут же народ как бы в благодарность за ниспровержение самодержцев призывал виновников переворота к управлению и предоставлял им власть над собою. Правители в свою очередь на первых порах довольны были предоставленным им положением, во всех своих действиях выше всего ставили общее благо, все дела как частные, так и общенародные направляли заботливо и предусмотрительно. И опять, когда такую власть по наследству от отцов получили сыновья, не испытавшие несчастий, совершенно незнакомые с требованиями общественного равенства и свободы… тогда они отдавались корыстолюбию и беззаконному, стяжанию… и таким – то образом извратили аристократию в олигархию. Они же вскоре возбудили в толпе настроение, подобное только что описанному; поэтому и для них переворот кончился столь же бедственно, как и для тиранов.
Вслед за этим по умерщвлении одних и изгнании других граждане не решаются поставить себе царя, потому что боятся еще беззаконий прежних царей, не отваживаются также доверить государство нескольким личностям, потому что перед ними встает безрассудство недавних правителей. Единственная не обманутая надежда, какая остается у граждан, это надежда на самих себя; к ней – то они и обращаются, изменяя олигархию в демократию и на самих себя возлагая заботы о государстве и охрану его.
Но когда народится новое поколение, и демократия от детей перейдет к внукам, тогда люди, свыкшись с этими благами, перестают уже дорожить равенством и свободой и жаждут преобладания над большинством; склонны к этому в особенности люди, выдающиеся богатством.
Лишь только вследствие безумного тщеславия их народ сделается жадным к подачкам, демократия разрушается и в свою очередь переходит в беззаконие и господство силы. Дело в том, что толпа, привыкши кормиться чужим и рассчитывать на чужое состояние, выбирает себе в вожди отважного честолюбца, а сама вследствие бедности устраняется от должностей. Тогда водворяется господство силы, а собирающаяся вокруг вождя толпа совершает убийства, изгнания, переделы земли, пока не одичает совершенно и снова не обретет себе властителя и самодержца.
Таков круговорот государственного общежития, таков порядок природы, согласно коему формы правления меняются, переходят одна в другую и снова возвращаются.
ЗНАЧЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ
(VI, 1, 9_10)
… важнейшею причиною успеха или неудачи в каком бы тони было предприятии должно почитать государственное устройство. От него, как от источника, исходят все замыслы и планы предприятий, от него же зависит и осуществление их.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ПОЛИБИЯ
(VI, 57, 9)
… государство украсит себя благороднейшим именем свободного народного правления, а на деле станет наихудшим из государств, охлократией .
(VI, 3, 7)
…совершеннейшей государственной формой надлежит признавать такую, в которой соединяются особенности всех форм, поименованных выше (т. е. монархии, аристократии и демократии) .
Пер. Ф. Г. Мищенко.
№ 6. ДИОДОР
Диодор родился в Сицилии в городе Агирии в начале I в. до н. э. и умер во время правления Августа, в последней четверти того же века. О жизни Диодора известно только то, что он много путешествовал и долгое время жил в Риме, где работал над своим огромным трудом – «Исторической библиотекой» в 40 книгах. На подбор материалов и ее написание он употребил 30 лет. Сохранились первые 5 книг, в которых рассказывается история древневосточных стран и мифология, и книги с 11 – й до 20 – й, которые излагают историю древней Греции, начиная с похода Ксеркса, историю Македонии и, частично, Рима. 20 – я книга заканчивается описанием войн наследников Александра – диадохов в конце IV в. до н. э. От остальных книг до нас дошли только отрывки. «Историческая библиотека» доводила свое изложение до завоевания Цезарем Галлии. Однако всемирной истории, о целях и значении которой Диодор подробно говорит во введении, ему написать не удалось. Диодор был компилятором и при том недостаточно критичным, он использовал труды своих предшественников, не дошедшие до нас. В этом и заключается главная ценность «Исторической библиотеки». Интересны общие взгляды Диодора на историю, в которых он, подобно Полибию, отражает воззрения стоиков, а также взгляды на возникновение мира и человеческого общества, в которых он обнаруживает знакомство с Демокритом, Эпикуром, Лукрецием.
ЗАДАЧИ И ЗНАЧЕНИЕ ИСТОРИИ ВООБЩЕ И ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ В ОСОБЕННОСТИ
Книга 1.
Глава I. Вполне справедливо, что все люди воздают большую благодарность тем, кто составил всеобщую историю, потому что эти писатели своими трудами стремились оказать помощь людям в устроении их совместной жизни. В самом деле, они безопасно поучая людей тому, что им полезно, передают своим читателям в своих исторических трудах ценнейшие знания и опыт жизни.
Накопленные на основе исторических трудов знания и понимание причин как успехов, так и неудач других людей приводят к познанию опыта жизни безопасным путем. Кроме того, писатели – историки стремились, словно выполняя этим предначертания божественного промысла, направить всех людей, связанных между собой общим происхождением из одного и того же племени, хотя бы они и были разбросаны по разным местам и разделены друг от друга по времени, к единой и общей для всех государственной организации… Ведь это очень хорошо, что мы можем использовать чужие ошибки в качестве поучительных примеров для различных случаев в течение всей нашей жизни и что нам не придется самим задумываться над тем, как нам следует поступить, а можно будет только подражать тому, что было правильно сделано. Ведь и в совещаниях все отдают предпочтения мнениям старших по возрасту перед мнениями более молодых из – за того, что за более продолжительное время жизни накопляется больше жизненного опыта; мудрость же, приобретенная из знания истории, настолько превосходит этот жизненный опыт каждого отдельного человека, насколько история, как мы знаем, богаче его событиями.
Глава II. Так вот, благодаря тому, что история постоянно напоминает нам о доблести, одни, под ее влиянием, чувствуют призвание основывать города, другие – создавать законы, обеспечивающие прочность общественной жизни; многие стремятся заниматься науками и искусствами на пользу рода человеческого. И так как от всего этого увеличивается благополучие людей, то первую похвалу следует воздать первой причине этого – истории.
Глава III. Ведь польза для читателей заключается в том, чтобы история охватывала как можно больше событий и притом разнообразных по своему значению; большинство же прежних историков описывало преимущественно обособленные войны одного какого – нибудь народа или одного государства; лишь немногие ставили перед собой задачу описать события общей истории всех народов, начиная с древних времен идоводя повествование до своего времени. Да при этом одни из них не указывали каждому событию принадлежащее ему время; другие опускали события варварского мира; иные из – за трудности изложения отвергали древнейшие предания, некоторые не доводили до конца начатый труд вследствие того, что жизнь их была прервана судьбой раньше времени. Так что никто из бравшихся за такой труд не довел своей истории дальше Македонского времени. Одни довели ее до завоеваний Филиппа , другие до завоеваний Александра , некоторые прерывали свое повествование на диадохах или дальнейших преемниках Александра, так что много важных событий, произошедших после того до нашего времени, остались не записанными, и никто из историков не пытался охватить все события в одном повествовании из – за их обилия. Мы же решили, используя произведения всех прежних историков, написать историю, которая могла бы принести читателям наибольшую пользу и вместе с тем доставить меньше всего затруднений при чтении. Вообще приходится такое историческое произведение считать настолько совершеннее всех других, насколько целое ценнее каждой своей части, связное понятнее, чем разрозненное, и насколько события, распределенные по времени, более вразумительны, чем такие, про которые неизвестно, когда они произошли.
Глава IV. Итак, когда мы увидали, что такая работа историка весьма полезна, но требует много труда и времени, мы посвятили ей тридцать лет трудовой нашей жизни и, подвергаясь опасностям и переживая большие невзгоды, объехали значительную часть Европы и Азии, чтобы увидать как можно больше самых необходимых для нашей работы стран. Много было допущено ошибок [раньше] из – за незнания мест не только людьми, случайно попавшими в число историков, но и достигшими большой славы. Главной побудительной силой для осуществления задуманного труда служило для нас страстное влечение к историческим занятиям, благодаря которому всем людям удается осуществить даже и то, что казалось [раньше] трудно выполнимым; кроме того, помогли нам имеющиеся в Риме вспомогательные средства, относящиеся к предпринятому нами труду. Богатства и изобилие этого города, власть которого простирается до самых крайних пределов вселенной, доставили нам, после того как мы прожили в нем продолжительное время, много весьма полезных и подходящих для нас вспомогательных материалов. Происходя родом из города Агирия в Сицилии и приобретя благодаря коммерческим связям римлян на этом острове основательное знание латинского языка, мы в точности узнали о всех деяниях римского управления из записей, хранящихся у самих римлян с давних времен. Начали мы свою историю с легендарных сведений, передаваемых как эллинами, так и варварами, по мере наших сил проверяя все, что они рассказывают по памяти от древнейших времен.
Глава V. В отношении времени, охваченного нашей историей, мы не определяем в точности, сколько его прошло до Троянской войны, потому что никто из тех, к кому можно было бы отнестись с доверием, не указал нам ни его исчисления, ни его распределения по периодам. В определении же времени для событий после Троянской войны мы следовали за Аполлодором Афинским и определили 80 лет до возвращения Гераклидов . С этого момента до первой олимпиады мы насчитываем 228 лет, вычисляя это время по царствованию царей Лакедемонских. От первой же олимпиады до начала Галльской войны, на которой оканчивается наше изложение, мы считаем 730 лет. Таким образом весь наш труд, заключающийся в 40 книгах нашей истории, охватывает 1038 лет , не считая времени, протекшего до Троянской войны.
Пер. В. С. Соколова.
№ 7. ПЛУТАРХ
Плутарх родился в Беотии в городе Херонее около 46 г. н. э. и там же умер после 120 г. Представитель местной рабовладельческой знати, он получил образование в Афинах и посетил Александрию. Он занимал ответственные посты и выполнял поручения своего родного города. Плутарх часто бывал в Риме и даже пользовался расположением императоров Траяна и Адриана. Траян присвоил ему звание консуляра, а Адриан назначил прокуратором провинции Ахайи. В Греции дельфийские жрецы приняли его в свою коллегию. Плутарх использовал свои римские связи в интересах Греции вообще и Херонеи, в частности. Это был очень образованный человек, но консервативно настроенный и мистик. Лойяльный римский гражданин, гордый культурным значением Греции, он прекрасно понимал ее настоящее положение и примирился с этим. Разносторонний и плодовитый писатель, Плутарх, согласно античным данным, написал 227 сочинений, из которых до наших дней дошло более 150. Для историка наиболее интересными из них являются биографии. Их сохранилось 50, в том числе 46 «параллельных жизнеописаний», которые состоят из 23 специально подобранных пар жизнеописаний греческих и римских политических деятелей. Многие пары жизнеописаний заканчиваются сравнительным заключением о том, какие положительные и какие отрицательные примеры из жизни описанных героев можно почерпнуть читателю, чему надо подражать и чего следует избегать. Плутарх не историк, а писатель моралист. Главное внимание он обращает не на исторические факты, а на моральный облик своего героя. История для него прежде всего – погружение в созерцание славных дел прошлого ради морального совершенствования, порою – любование ими. Его интересует борьба честолюбивых индивидуумов. Психологическая точка зрения на развитие истории, преклонение перед сильными личностями – характерные черты биографий.
Различные чудеса и анекдотические подробности также являются обычными составными частями биографий. Историческая ценность сочинений Плутарха заключается в том, что в них сохранилось много сведений из античных трудов по истории, не дошедших до нас.
ПЛУТАРХ О ХАРАКТЕРЕ СВОИХ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ
Из введения к биографии Тимолеонта
Начал писать свои биографии я для других, но продолжаю работать над ними и не изменяю своей цели уже ради самого себя, – историей, как бы зеркалом, я стараюсь некоторым образом исправить свою жизнь, подражая подвигам своих героев. Я как бы живу с ними, не отхожу от них ни на шаг, – я точно угощаю поочередно каждого из них, принимая их к себе в дом; благодаря посредничеству истории, я рассматриваю своего героя у себя, велик ли он, что он за человек, и беру из его дел те, которые могут считаться самыми важными и более всего заслуживают знакомства с ними. Может ли сравниться это наслаждение с каким – либо другим, или есть ли более верное средство к исправлению нравов?
Из введения к биографии Александра Македонского
Я пишу не историю, а биографию. Не всегда хорошие качества или пороки проявляются главным образом в блестящих подвигах, – напротив, часто какой – либо незначительной поступок, слово или шутка, дают лучшее понятие о характере, нежели несколько сражений с десятками тысяч убитых, блестящие победы или осады городов. Когда художники стараются передать на картине черты лица и характерные его особенности, они обращают мало внимания на остальные части тела: так и мне пусть будет позволено проникнуть в тайники души моих героев и, останавливаясь главным образом на этом, зарисовывать биографические их портреты; рассказы же о громких подвигах и сражениях пусть пишут другие.
ПЛУТАРХ О МЕТОДЕ ИСТОРИКА
(О злокозненности Геродота, VI)
Если историк, имея перед собой две или несколько версий одного и того же рассказа, всегда выбирает ту, в которой исторический деятель изображен в худшем свете, то это является признаком его недоброжелательности к людям. Справедливость требует, чтобы историк говорил то, что считает истиной, если же ему самому неясно, в чем истина, то чтобы он рассказывал о своих героях то, что характеризует их больше с хорошей стороны, чем с дурной.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОЗИЦИЯ ПЛУТАРХА
(Moralia, 814 А)
[Грек], вступающий в исполнение любой государственной должности, должен руководиться не только теми положениями, о которых Перикл напоминал самому себе, всякий раз как облачался в плащ должностного лица: «Помни, Перикл, что ты управляешь свободными людьми, что ты управляешь эллинами, афинскими гражданами». Он должен также говорить себе еще и другое, а именно: «Помни, что ты управляешь, будучи сам под чужой властью, и что твой город подчинен проконсулам и прокураторам Цезаря …
Накинь на себя плащ поскромнее и со своего места стратега все время посматривай на кресло римского правителя и не придавай слишком большого значения венку на своей голове, помня, что над ней занесен римский сапог».
… Надо не только стараться, чтобы ты сам и твоя родина вела себя безупречно по отношению к представителям власти: надо всегда иметь какого – нибудь друга среди самых могущественных и высокостоящих людей в качестве прочного оплота для твоего города. Таковы римляне, которые с большой охотой оказывают помощь своим друзьям в государственных делах. От дружбы с власть имущими можно получить богатые плоды, как это было с Полибием и Панэтием , которые, благодаря расположению к ним Сципиона , принесли много пользы своим городам и довели их до процветания… Однако, убеждая своих сограждан повиноваться власть имущим, не надо переступать меры в самоунижении и, если одна нога закована в колодку, то не надо подставлять под удар и шею, как поступают некоторые, уступающие правителям все – как малое, так и большое. Они делают рабство особенно ненавистным и совершенно лишают себя политической независимости, делая свое государство робким, боязливым и лишенным всех прав.
Пер. В. С. Соколова.
