Привилегии г. Шпайеру

ПРИВИЛЕГИЯ, ДАННАЯ ГЕНРИХОМ V ГОРОДУ ШПАЙЕРУ
(14.VIII.1111 г.)

а) Мы пожелали оповестить всех наших верных Христу, как ныне живущих, так и будущих, что по совету и просьбе наших князей, а именно Фридриха, архиепископа Кельнского; Бруно, архиепископа Трирского; Бруно, епископа Шпейерского; Куно, епископа Страсбургского; Удальрика, епископа Констанцского; Оттона, епископа Бабенбергского; Бурхарда, епископа Мюнстерского; Германа, епископа Аугсбургского; герцога Фридриха; графов Готфрида фон Кальвен, Фридриха фон Цолора, Хартмана фон Дилинга, Бернарда фон Зульбаха, Герхарда фон Гельра; Генриха, Додона, Стефана, Герунга, Вальтера, – на помин души нашего дорогого отца, блаженной памяти императора Генриха , в самый день его похорон, мы освободили всех, кто ныне живет в городе (in civitate) Шпейере и кто впоследствии захочет жить в нем, откуда бы они ни пришли и какого бы состояния (cuiuscumque conditionis) ни были, от побора (а lege) наихудшего и непосильного, а именно от той его части, которая в просторечие называется budeil , из-за которой весь город (tota civitas) находится под угрозой крайней бедности. Мы приказали, чтобы никакая персона, великая или малая, ни фогт (advocatus), ни их личный сеньор (naturalis dominus) не смели отнимать после их смерти хоть что-нибудь из их имущества, хотя бы домашнюю утварь (suppelectilem). И мы согласились и утвердили, чтобы они имели свободную власть (liberam potestatem) оставлять свое имущество своим наследникам или отдавать на помин души своей, или кому-либо дарить, если захотят, – с согласия самого епископа Бруно, занимающего епископскую кафедру; однако с тем условием, чтобы ежегодно в день поминовения нашего отца все они торжественно сходились ко всенощной и к мессе, чтобы несли в руках свечи и старались давать от каждого дома один хлеб для раздачи милостыни. И дабы наша уступка и утверждение (concessio et confirmacio) оставались вечно незыблемыми и непоколебимыми, и чтобы никто не дерзнул бы нарушить их – ни император или король, ни епископ или граф, или какая-либо иная власть (potestas), большая или малая, – пусть сохраняется этот непреходящий знак отличия, как вечная память об особой привилегии, пусть он будет записан золотыми буквами, упрочен нашим изображением и пусть хранится в этом самом храме для укрепления дела наших горожан.
б) Так как, сверх того, движимые благочестием, мы обещали постоянно возвышать этот город, по сравнению с прочими городами, ради славной памяти наших предков и в награду за верность его горожан (ob … fidem civium ipsuis), то, по совету наших князей, мы постановили укрепить его права (iura) императорским авторитетом. Мы установили, что наши горожане свободны от всякой торговой пошлины (liberos ab omni theloneo), какая до сих пор должна была взиматься в городе; побор, в просторечие именуемый – banfennich, с тех, кого прозвали scozfennich , а также перец (piper), который взимается с кораблей (de navibus), мы отныне отменяем. Пожелали мы также, чтобы никто из наших горожан не должен был обращаться в суд фогта вне города. Никакой чиновник или слуга какого-либо сеньора (nullus prefectus aut alicuius domini nuncius) пусть не смеет для обслуживания своего сеньора забирать в городе у пекарей, или у мясников, или у людей иного рода какую-либо утварь (suppelectilem) против их желания. Мы пожелали также, чтобы ничего не взималось с тех, кто провозит собственное имущество (res proprias) на собственных или арендованных кораблях (propriis seu conductis navibus). Никакой чиновник пусть не смеет продавать вино, которое называется banwin, или захватывать корабль какого-либо горожанина против его воли для нужд своего сеньора (ad opus sui domini). Также пусть никакая власть не портит монету, делая ее ради какой-либо выгоды легче и хуже, разве что изменит ее по общему решению горожан (communi civium consilio). Также во всей епархии или в таможенных пунктах (in locis fiscalibus), служащих исключительно в пользу империи, пусть никто не вымогает (nullus extorqueat) у них торговой пошлины. Если кто в течение года и дня будет владеть (possederit) домом или двором (domum aut curtem) без чьего-либо возражения, после этого срока пусть никому не отвечает (не платит? – nulli respondeat) по этому поводу. Пусть епископ или иная власть не заставляет рассматривать вне города (extra civitatem) судебное дело (causam), возбужденное в городе.