Богатство (Карнеги)

Один из крупнейших американских сталелитейных магнатов и филантроп международного масштаба, основатель и глава компании «Карнегн стал», ставшей со временем ядром корпорации «Юнайтед стейтс стал», Эндрю Карнеги в 1889 г. опубликовал статью «Богатство», ставшую известной как «Слово о богатстве». В ней Карнеги изложил свои взгляды на филантропическую деятельность и вообще на долг состоятельных людей перед современным обществом.
Отойдя от активной предпринимательской деятельности, Карнеги посвятил себя благотворительности, сделал огромные пожертвования (около 350 миллионов долларов) на развитие образования, культуры и международной деятельности в интересах мира. Одной из всемирно известных организаций, созданных на средства Карнеги, является основанный в 1910 г. Фонд Карнеги за международный мир.
С 1911 г. на средства Карнеги существует частный благотворительный фонд Корпорация Карнеги Нью-Йорка. В наши дни ежегодно фонд выделяет гранты на общую сумму около 60 миллионов долларов.

БОГАТСТВО

Проблемой нашего века является правильное управление богатством, с тем чтобы узы братства смогли бы по-прежнему связывать вместе гармоничными взаимоотношениями богатых и бедных. В последние несколько сотен лет условия человеческой жизни не только изменились, но и революционизировались. В прошлом было мало различий в том, как жили, одевались, питались и с кем общались хозяин и его слуги. Индейцы сегодня находятся на той ступени, где находился тогда цивилизованным человек. При посещении племени сиу меня провели в вигвам вождя. Внешне он выглядел так же, как другие жилища, и даже внутри разница между ним и жилишем беднейшего из его воинов была очень незначительной. Контраст между дворцом миллионера и домиком рабочего измеряется сегодня мерками, появившимися с цивилизацией.
Однако следует не осуждать эти изменения, а, напротив, их надо приветствовать как исключительно полезные. Они нужны, нет, они необходимы для прогресса рода человеческого, чтобы дома некоторых стали хранилищами для всего самого лучшего в литературе и искусстве, для всех тонкостей цивилизации, и это предпочтительнее, чем если они не станут таковыми. Лучше такая огромная несправедливость, чем всеобщее убожество. Без богатства не может быть Мецената. «Добрые старые времена» не были добрыми старыми временами. Ни хозяин, ни слуга не были в столь хорошем положении, как сегодня. Возврат к старым условиям жизни был бы гибельным для обоих (и ничуть не в меньшей степени для того, кто служит) и смёл бы всю цивилизацию. Но независимо от того, хорошему или плохому служат перемены, они уже произошли, и не в наших силах что-либо изменить, а поэтому нам следует принять их и наилучшим образом использовать. Критика неизбежного — пустая трата времени.
Нетрудно увидеть, как пришли эти перемены. Одной иллюстрации достаточно для любого этапа этого процесса. Все дело в производстве продукции, т.е. относится к любым проявлениям человеческого усердия, стимулированного и усиленного изобретениями этого научного века. В прошлом товары производились на огне домашних очагов или в небольших мастерских, являвшихся частью жилища. Мастер и его ученики работали бок о бок, ученик жил рядом с хозяином и, следовательно, имел те же условия жизни. Когда ученики вырастали в хозяев, не наступало никаких перемен в образе их жизни, и они прививали те же привычки следующим поколениям учеников. Существовало, по сути, социальное и даже политическое равенство, поскольку те, кто был занят в промышленном производстве, не обладали тогда политическим голосом в штате или же их голос был едва слышен.
Неизбежным результатом такого способа производства были несложные изделия, продаваемые по высоким иенам. Сегодня мир располагает товарами отличного качества, продаваемыми по ценам, которые даже предшествующее поколение сочло бы неслыханными. В мире коммерции те же причины вызвали аналогичные результаты, и это пошло на пользу людям. Бедняк располагает тем, что не мог себе раньше позволить богач. То, что считалось роскошью, стало жизненной необходимостью. Сельскохозяйственный работник сегодня пользуется большим комфортом, чем имел фермер несколько поколений назад. Фермер располагает большим комфортом, чем раньше имел землевладелец, он лучше одевается и имеет лучшее жилище. Землевладелец владеет более ценными книгами и произведениями искусства и более высокохудожественной обстановкой в доме, чем мог себе раньше позволить король.
Несомненно, что мы платим высокую цену за эти благотворные перемены. Мы собираем на заводе, на шахте, в бухгалтерии тысячи работников, о которых наниматель не знает ничего или знает очень немного и для которых наниматель значит немногим больше, чем миф. Взаимоотношения между ними минимальны. Образуются жесткие касты, а неосведомленность друг о друге ведет, как правило, к взаимному недоверию. Каждая каста не питает симпатий к другой и готова поверить любому нелестному для той утверждению. Соблюдая законы конкуренции, наниматель тысяч работником вынужден соблюдать строгий режим экономии, затрагивающий в первую очередь размеры оплаты труда, и часто возникают трения между нанимателем и наемным работником, между капиталом и трудом, между богатым и бедным. Человеческое общество теряет гомогенность. Цена, которую общество платит за закон конкуренции, несомненно, высока, как высока цена, которую оно платит за дешевый комфорт и роскошь, но польза от этого закона еше выше, поскольку именно этому закону мы обязаны нашим успешным материальным развитием, влекущим за собой улучшение условий жизни. Но независимо от того, мягок закон или нет, нам следует сказать то же, что мы сказали об изменениях в условиях жизни людей, о чем шла речь выше: он существует, и мы не можем избежать его; замены ему не найдено; и хотя этот закон может оказаться жестоким по отношению к отдельной личности, он — наилучшее для рода человеческого, поскольку обеспечивает выживание сильнейшего в любой сфере деятельности. Поэтому мы принимаем и приветствуем как условия, к которым нам надо приспосабливаться, огромное неравенство в окружающей нас обстановке, концентрацию деловой, промышленной и торговой моши в руках немногих и закон конкуренции между ними как нечто не только полезное, но и необходимое для будущего прогресса человечества. Признав все это, мы должны признать и необходимость существования широкого поля деятельности для проявления особых способностей торговца и промышленника, которому предстоит вести свои широкомасштабные дела. То. что организационный и управленческий талант является редким качеством людей, доказывается тем фактом, что его обладателю неизменно гарантировано огромное вознаграждение, независимо от того, где, по какому закону или в каких условиях он осуществляет свою деятельность.
Возражения против основ, на которых построено общество, неуместны, поскольку человечеству намного лучше жить по этим правилам, чем по любым ранее испробованным законам. Мы не можем быть уверенными в эффективности любой иной предлагаемой основы. Социалист или анархист, стремящийся ниспровергнуть существующие условия, должен рассматриваться как ополчившийся на основу, на которой зиждется сама цивилизация, поскольку отсчет цивилизации начался в тот день, когда способный и трудолюбивый работник сказал своему неумелому и ленивому приятелю: «Если ты не сеял, тебе и не пожинать» — и тем самым положил конец примитивному коммунизму, отделив трутней от пчел.
Тот, кто занят изучением этого вопроса, вскоре придет к выводу, что сама судьба цивилизации зависит от неприкосновенности собственности — права рабочего на его сотню долларов в сберегательном банке и равным образом, законного права миллионера на его миллионы. Следовательно, ответ тем, кто предлагает заменить коммунизмом индивидуализм такого рода, может быть лишь один: человечество уже испробовало это. Весь прогресс со времен варварства до нашего времени является результатом отказа от него.
Отнюдь не вред, а лишь пользу принесло человечеству накопление богатства теми, кто обладает способностью и энергией производить его. Но даже если мы признаем на миг, что человеческому обществу было бы выгоднее отказаться от своей нынешней основы — индивидуализма, что намного благороднее выглядит идеальная ситуация, когда человек должен трудиться не для себя, а в коллективе своих товарищей во имя братства между ними и делить с ними все по-братски, реализуя представление Снеденборга о рае, где, как он утверждает, ангелы испытывают счастье, трудясь не для себя, а друг для друга, даже признав все это, можно утверждать лишь одно: перед нами не эволюция, а революция.
Революция требует изменения человеческой натуры, на что необходимы века, даже в том случае, если бы такое изменение принесло пользу, чего мы не можем знать. Это нереально в наши дни или в наш век. Даже если бы такое изменение было теоретически желательно, оно принадлежит к иной, причем далекой общественной формации. Нашим долгом является осуществить то, что реально сегодня, что может быть реализовано нами и при жизни нашего поколения. Преступно тратить нашу энергию, пытаясь вырвать с корнем всеобщее древо человечества, тогда как единственное, что мы можем с выгодой использовать или чего можем добиться, это — лишь немного склонить его в нынешних условиях в сторону, благотворно влияющую на производство полезных плодов. С таким же успехом мы можем настаивать на уничтожении наиболее совершенного из существующих типа человека за то, что ему не удалось приблизиться к вашему идеалу, и на ликвидации индивидуализма, частной собственности, закона накопления богатства и закона конкуренции, поскольку они представляют собой наивысшие результаты человеческого опыта, почву, с которой общество до сего времени получало наилучшие плоды. Несмотря на неравенство и несправедливость, характерные иногда для действия этих законов, и несмотря на кажущееся идеалисту их несовершенство, эти законы, как и наиболее идеальный тип человека, являются наиболее ценным из всего того, чего добилось человечество до настоящего времени.
Мы исходим, следовательно, из того положения дел, при котором соблюдаются наивысшие интересы человеческого рода, но которое неизбежно приносит богатство лишь немногим. На сегодняшний день признавая существующие условия, ситуация может быть оценена как хорошая. И тогда возникает вопрос, а если вышеизложенное верно, то единственный вопрос, на который нам следует дать ответ: как правильно распорядиться богатством после того, как законы, на которых основывается человечество, передали это богатство в руки немногих? И я предлагаю, по моему разумению, верное решение этой огромной задачи.
Существует всего лишь три способа использовать избыточное богатство. Оно может быть оставлено семьям потомков, оно может быть завещано на общественные нужды, и оно, наконец, может использоваться его владельцами при их жизни. До настоящего времени применялись лишь первые два способа использования большей части богатства мира, накопленного немногими. Давайте рассмотрим по очереди каждый из этих способов.
Первый способ является наиболее неблагоразумным. В монархических государствах недвижимость и наибольшая часть богатства переходят в руки старшего сына, давая основание родителю довольствоваться мыслью, что его имя и титул передаются в сохранности следующим поколениям. Положение этого класса в сегодняшней Европе свидетельствует о беспочвенности таких надежд и амбиций. Наследники обеднели в результате своего безрассудства или обесценения земли. Даже в Великобритании строгий закон распоряжения наследством оказался неспособным помочь потомкам сохранить свой статус. Их земля быстро переходит в руки посторонних людей. В условиях республиканского государственного устройства раздел собственности между детьми носит более справедливый характер.
Но у всех мыслящих людей во всех странах настоятельно возникает вопрос: почему человек должен оставлять огромное состояние своим детям? Если это делается из любви, не достойна ли эта любовь лучшего применения? Опыт учит, что, вообще говоря, такое отягощение жизни детей не служит их благу. Не служит оно и благу государства. За исключением обеспечения жены и дочерей скромным источником дохода и еще более скромным пособием сыновьям… мужья и отцы должны испытывать замешательство, поскольку уже не вызывает сомнения, что наследованные огромные суммы чаще приносят получателям не пользу, а вред.
Что касается второго способа — посмертного завещания большого состояния на общественные нужды — можно сказать, что это всего лишь один из путей распоряжения богатством при условии, что человек должен ждать своей смерти, прежде чем его богатство принесет какую-либо пользу миру. Ознакомление с результатами использования завещанных состояний не может вызвать сколько-нибудь светлых надежд на то, что они приносят какую-то значительную посмертную пользу. Немало случаев, когда истинная цель, к которой стремился завещатель, не достигается или когда его истинные желания искажаются. Часто случается, что наследство используется таким образом, что становится лишь памятником причудам завещателя. Следует помнить, что для того, чтобы использовать богатство для истинной пользы общества, нужны способности, не уступающие тем, которые понадобились для его накопления. Кроме того, было бы справедливо сказать, что нельзя восхвалять человека за то, чего он не может не сделать, или благодарить его за то, что он оставляет свое богатство обществу лишь после своей смерти. Люди, которые завещают огромные суммы таким способом, с полным на то основанием могут считаться людьми, которые ничего не оставили бы, если бы у них была возможность взять все это с собой.
Людям, которые всю жизнь продолжают накапливать огромные состояния, правильное использование которых во всеобщих интересах было бы благом для общества, следует дать понять, что общество в лице государства не может быть лишено права на пристойную долю этого состояния. Облагая наследуемое имущество большими налогами по смерти его владельца, государство выражает свое осуждение недостойной жизни эгоистичного миллионера… Такая политика явилась бы мощным средством вынудить богача контролировать управление своим богатством при жизни, и именно это является целью, которую обществу следует всегда имен, в виду как наиболее плодотворную для народа. И не следует опасаться, что такая политика подорвет корни предпринимательства и сделает людей менее склонными к накоплению, поскольку для того класса людей, чьим намерением является завещать огромные состояния и после своей смерти остаться в памяти, будет более привлекательным и поистине в какой-то мере более благородным способом завещать свое огромное состояние государству.
Остается, таким образом, лишь один путь использования огромных состояний, но именно в нем содержится истинное противоядие от временного неравною распределения богатства — примирение богачей и бедняков. Царство гармонии — еще один идеал, отличающийся от идеала коммуниста тем, что он требует лишь дальнейшей эволюции существующих условий, а не свержения нашей цивилизации. Он основан на сегодняшнем наиболее интенсивном индивидуализме, и человечество готово применять его на практике поэтапно, когда ему это заблагорассудится.
Под его влиянием мы по-прежнему имеем идеальное государетво, в котором избыточное богатство немногих станет в прямом смысле слова собственностью многих, будучи управляемым во имя всеобщего блага, и это богатство, проходя через руки немногих, может быть превращено в гораздо более мощное средство развития рода человеческого, чем если бы оно было распределено небольшими суммами между отдельными людьми. В этом можно убедить даже самого бедного человека, и он согласится, что огромные суммы, накопленные его согражданами и израсходованные на общественные цели, от которых массы получают основную пользу, представляют для них гораздо большую ценность, чем если бы они распределялись между ними в мизерных размерах на протяжении многих лет.
Таковым, следовательно, должен быть долг богатого человека: прежде всего подавать пример скромной, непритязательной жизни, избегая показухи и экстравагантности, обеспечивать в умеренных масштабах законные нужды зависимых от него лиц, а после выполнения этих требовании рассматривать получаемые им избыточные доходы всего лишь как трастовые фонды, доверенные его управлению и строго подлежащие его управлению, которое, по его мнению, рассчитано на достижение наиболее выгодных для общества результатов. Таким образом, богатый человек становится простым агентом и попечителем своих более бедных собратьев, предоставляя к их услугам свои мудрость, опыт и свои несомненные способности к управлению и делая для них больше, чем они сделали бы или могли бы сделать для себя сами.
Наиболее полезные способы использования избыточного богатства уже упоминались выше. Тем, кто будет разумно управлять большими состояниями, действительно следует иметь в виду одно из самых серьезных препятствий на пути к совершенствованию человеческого рода — неразборчивую благотворительность. Было бы предпочтительнее для человечества бросить миллионные средства богачей в морскую пучину, чем истратить их на поощрение лентяев, пьяниц, подлецов. Из каждой тысячи долларов, затрачиваемых сегодня на так называемую благотворительность, 950 долларов, возможно, расходуются неразумно, расходуются так, что в результате возникают те самые пороки, которые предполагается смягчить или излечить.
При оказании благотворительности основным соображением должно быть стремление помочь тем, кто затем сам поможет себе; дать часть необходимых средств, с помощью которых желающие вырасти получат эту возможность; предоставить помощь тем, кто хочет преуспеть, дабы они могли этого добиться. Помогать лишь изредка и никогда не делая всего возможною. Ни отдельная личность, ни все человечество не становятся лучше от подаяний. Достойные помощи, за редким исключением, ее не требуют. Действительно ценные представители человечества никогда этого не делают, не считая чрезвычайные случаи или внезапные изменения… Лучшим средством принести пользу обществу является поместить в пределах доступности лестницы, по которым стремящийся к успеху мог бы взобраться наверх: парки и места отдыха, помогающие людям совершенствоваться духом и телом, произведения искусства, приносящие людям довольствие и улучшающие общественный вкус, и всевозможные общественные учреждения, улучшающие обшие условия жизни народа, — возвращая таким образом избыточное богатство своим собратьям в тех формах, которые наилучшим образом рассчитаны на принесение им долговременной пользы.
Такова проблема богачей и бедняков, которую предстоит решить. Законы накопления будут оставаться свободными; законы распределения — свободными. Индивидуализм будет продолжать существовать, но миллионер окажется всего лишь попечителем бедняков, которому будет доверено временное управление значительной частью выросшего богатства общества, но управляющего им от имени общества более успешно, чем если бы общество управляло им самостоятельно. Лучшие умы достигнут таким образом той стадии развития человечества, на которой станет ясно, что не существует иного способа распределения избыточного богатства, созданною разумными и честными людьми, в чьих руках оно оказывается, кроме как использовать его год за годом во имя всеобщего блага. Этот день уже наступает…