Книга правителя области Шан

КНИГА ПРАВИТЕЛЯ
ОБЛАСТИ ШАН ШАН ЯНА (4 ВЕК ДО Н. Э.)

СВИТОК ПЕРВЫЙ

Глава 1
ИЗМЕНЕНИЕ ЗАКОНОВ

Сяо гун обсуждал планы [управления государством]. Три сановника в ранге да фу – Гунсунь Ян, Гань Лун и Ду Чжи находились при государе. Они размышляли о переменах, происходивших в их век, рассуждали о сущности исправления законов и изыскивали способ, [как искуснее] повелевать народом. Государь молвил: «Взойдя на престол, не забывать об алтарях духов земли и проса, – таков Путь правителя. Проводить в жизнь законы и заботиться о том, чтобы [всем] были ясны достоинства правителя, – таков долг сановника. Ныне я хочу изменить законы, дабы добиться образцового правления; изменить ли, дабы [по-иному] наставлять народ, но опасаюсь, что Поднебесная осудит меня».
Гунсунь Ян ответил: «Я слышал, что тот, кто колеблется, [не зная] как поступить, [ничего] не достигает, а тот, кто нерешителен в делах, не добьется успеха. Государь, скорее утвердитесь в мысли об изменении законов и [вам] не следует обращать внимания на то, что Поднебесная [может] осудить это. Ведь тот, кому свойственны поступки выдающегося человека, неизбежно испытает противодействие со стороны [заурядных людей] своего века; тот, кому свойственны размышления [человека] независимого ума, || непременно будет осужден людьми. Есть пословица: «Глупый не понимает [сути] дела, даже когда оно уже выполнено, умный же постигает [суть дела] еще до того, как появятся его первые признаки». [Поэтому] негоже обсуждать с народом свои начинания, но можно вместе с ним наслаждаться завершением [дел]. В законе Го Яня говорится: «Тот, кто рассуждает о высшей добродетели, не станет согласовывать [своего мнения] с ходячими представлениями; тот, кто добивается великого успеха, не должен советоваться с толпой». Закон – это выражение любви к народу; ли – это то, что благоприятствует [заведенному течению] дел. Поэтому если совершенномудрый может при помощи [законов] сделать сильным [свое] государство, то он не берет за образец [порядки] древности, и если он может благодаря [законам] принести пользу народу, то он не следует ли».
Сяо гун воскликнул: «Прекрасно!».
Гань Лун сказал: «Нет, это не так. Я слышал, что совершенномудрый наставляет народ, не изменяя [обычаев], умный [добивается] хорошего управления, не изменяя законов. Тем, кто наставляет народ, сообразуясь с его желаниями, успех будет достигнут без труда; у того, кто [добивается] хорошего управления, придерживаясь [установившихся] законов, чиновники опытны, а народ пребывает в спокойствии. Ныне если вы измените законы и не будете следовать старым [порядкам] циньского государства; измените ли и станете [по-иному] наставлять народ, я опасаюсь, что Поднебесная осудит вас, государь. Хочу, чтобы вы разобрались в этом».
Гунсунь Ян ответил: «Вы высказали мнение, широко распространенное в наш век. Действительно, простые люди привыкли к старым обычаям, а образованные погрязли в том, что они знают [о древности]. Эти две категории людей [способны] лишь занимать должности и блюсти законы, однако они не способны обсуждать [вопросы], выходящие за рамки [старых] законов. Три династии достигли верховенства в Поднебесной, [придерживаясь] различных ли, а пять гегемонов добились господства, [применяя] различные законы. || Поэтому мудрый творит законы, а глупый ограничен ими; одаренный изменяет ли, а никчемный связан ли. С человеком, который связан ли, не стоит говорить о делах; с человеком, который ограничен [старыми] законами, не стоит говорить о переменах. Государь! Вам не следует колебаться».
Ду Чжи сказал: «Я слышал, что если выгода не будет стократной, законов не меняют; если успех не будет десятикратным, не меняют орудия. Я слышал, что когда подражают древности, не совершают ошибок; когда придерживаются ли, не бывает нарушений. Государь должен стремиться к этому».
Гунсунь Ян ответил: «Прошлые поколения [правителей] наставляли [народ] по-разному, какой же древности [они] подражали? Императоры и цари не повторяли друг друга, каких же [старых] ли они придерживались? Фу Си и Шэнь Нун наставляли, но не карали; Хуан-ди, Яо и Шунь карали, но не многих. Что же касается Тан-вана и У-вана, то каждый из них устанавливал свои законы, учитывая [нужды] времени, и определял ли, сообразуясь с обстоятельствами. || Так как ли и законы создавали, исходя из [нужд] времени, распоряжения и приказы соответствовали тому, что было нужно; оружие и орудия труда отвечали своему назначению. Поэтому я заявляю: чтобы достичь хорошего управления [людьми своего] века, существует не один Путь; для того чтобы принести пользу государству, не обязательно подражать древности. Тан [ван] и У [ван], став царями, возвысились благодаря тому, что не следовали древности; династии Инь и Ся были уничтожены из-за того, что не изменили [старых] ли. А если так, то, воистину, тот, кто идет наперекор древности, не обязательно заслуживает осуждения, тот, кто следует ли, не обязательно достоин похвалы. Государь! Не надо колебаться».
Сяо гун произнес: «Прекрасно! Я слышал, что в бедных кварталах селений многие недоумевают над [моими нововведениями], а в захолустных школах среди образованных идут горячие споры. Что для глупого смех, над тем скорбит умный; что для безумца радость, над тем печалится мудрый. Не стоит считаться с осуждением [людей нашего] века, я не сомневаюсь [в успехе своего начинания]».
Затем [государь] издал указ об освоении пустующих земель.

Глава 2
УКАЗ ОБ ОБРАБОТКЕ ПУСТУЮЩИХ ЗЕМЕЛЬ
Если не медлить с наведением порядка [в государстве], то алчные чиновники не смогут поступать корыстно и наживаться за счет народа. А если многочисленные чиновники не смогут совместно оттягивать [выполнение казенных дел], то у земледельцев появятся свободные дни. Если алчные чиновники не смогут поступать своекорыстно и наживаться за счет народа, то земледельцы не будут разоряться. А если земледельцы не разоряются и еще имеют свободные дни, пустующие земли будут непременно обработаны. Если взимается налог с количества зерна, [собранного земледельцами], это значит, что правитель установит единый [для всех закон о налоге] и народ успокоится. Если правитель введет единый [закон о налоге], то он будет пользоваться доверием, а если он будет пользоваться доверием, чиновники не осмелятся творить нарушения. Когда народ успокоится, он станет более осмотрителен, а осмотрительные люди нелегко меняют [свое занятие]. Если [закон] правителя будет заслуживать доверия и чиновники не осмелятся творить нарушения, народ будет осмотрителен и неохотно станет менять свое занятие, тогда низшие перестанут осуждать правителя, а чиновники перестанут тяготиться службой. Если низшие перестанут осуждать правителя, а чиновники перестанут тяготиться службой, то взрослый люд станет усердствовать в земледелии и не захочет менять [свое занятие]. А если взрослый люд станет усердствовать в земледелии и не будет менять [свое занятие], то и молодежь станет усердно учиться [навыкам земледельца]. Когда же молодежь станет усердно учиться [навыкам земледельца], пустующие земли будут непременно обработаны.
Если [правитель] не будет раздавать ранги знатности и чиновничьи должности людям, учитывая [стоящие за ними] внешние силы, то народ перестанет ценить ученость и презирать земледелие. Если народ перестанет ценить ученость, то он будет глуп, а коль он глуп, то у него не будет внешних связей. А если народ не имеет внешних связей, то он усерден в земледелии и радив. А если народ не будет презирать земледелие, он будет жить в мире и безопасности. Когда [люди] государства станут жить в мире и безопасности, станут усердными в земледелии и радивыми, пустующие земли будут непременно обработаны.
У [людей], получающих огромные довольствия и [взимающих] большие налоги, нахлебники многочисленны, а это разоряет земледельцев. Поэтому необходимо подсчитать число нахлебников, дабы можно было обложить их налогом и усиленно использовать [на государственных повинностях], тогда таким людям, как нарушители закона, кутилам и бродячим бездельникам не у кого будет кормиться. А если [этим] людям не у кого будет кормиться, они обязательно займутся землепашеством, а если [они] займутся землепашеством, пустующие земли будут непременно обработаны.
Пусть торговцы не имеют возможности скупать зерно, а земледельцы продавать его [купцам]. Если земледельцы будут лишены возможности продавать зерно, то нерадивые и ленивые земледельцы станут усердными и проворными [в работе]. Если купцы будут лишены возможности скупать зерно, то в урожайный год они не получат новых благ от [новых доходов]. А если они не получат новых благ от [новых доходов] в урожайный год, то и в голодный год лишатся крупных барышей. Если они лишатся крупных барышей, то будут бояться [разорения], а коль скоро торговец боится [разорения], он захочет стать землепашцем. Когда нерадивые и ленивые землепашцы станут усердными и проворными в работе, а купцы загорятся желанием быть земледельцами, пустующие земли будут непременно обработаны.
Если музыка и красивые одежды не будут распространены по всем уездам, народ во время работы не станет обращать внимания [на одежды], а во время отдыха не станет внимать [музыке]. Если [народ] во время отдыха не станет внимать [музыке], то душа его будет чиста. Если [народ] во время работы не станет обращать внимания [на одежды], он обязательно сосредоточит свои помыслы лишь на Едином. А коль помыслы [народа] сосредоточены лишь на Едином и душа его чиста, пустующие земли будут непременно обработаны.
Если люди не смогут нанимать работников, то сановники да фу и главы семей не смогут вести строительные работы, любимые сыновья не смогут предаваться лености и чревоугодию, а нерадивый люд не сможет бездельничать. А когда наемным работникам не у кого кормиться, они непременно займутся землепашеством. Если сановники да фу и главы семей не смогут вести строительные работы, то не будет ущерба делам земледельцев. Если любимые сыновья <не [смогут] предаваться лености и чревоугодию>, а нерадивые люди не смогут бездельничать, то старые поля не зарастут сорной травой. Если делам земледельцев не будет наноситься ущерб, то они будут еще усерднее в земледелии, и пустующие земли будут непременно обработаны.
Если закрыть постоялые дворы, где останавливается странствующий люд, то те, которые пускаются в обман и ложь, смущают сердца, [используют] личные связи, сеют сомнения среди земледельцев, не смогут странствовать. А если людям из постоялых дворов не у кого будет кормиться, то все они непременно обратятся к земледелию. || А когда они обратятся к земледелию, пустующие земли будут непременно обработаны.
Если сосредоточить в одних руках [право собственности] на горы и водоемы, то людям, ненавидящим земледелие, лентяям и стремящимся извлечь двойную [прибыль] нечем будет кормиться. А если им нечем будет кормиться, они непременно обратятся к земледелию. А когда они обратятся к земледелию, пустующие земли будут непременно обработаны.
Надлежит повысить цены на вино и мясо, увеличить налог на [них], дабы он в десять раз превышал их первоначальную цену. Тогда [в стране] станет меньше торговцев, земледельцы не смогут наслаждаться обильными возлияниями, а высшие сановники не смогут бражничать и чревоугодничать. Когда торговцев станет мало, государь не будет зря терять зерно. Если народ не сможет наслаждаться обильными возлияниями, он не будет запускать земледелие. Если высшие сановники не смогут предаваться бражничанью [и чревоугодию], то государственные дела не будут откладываться и у правителя не будет ошибок при выдвижении [людей на должности]. Если у правителя не будет попусту переводиться зерно и люди будут рачительны в земледелии, пустующие земли будут непременно обработаны.
Если усилить наказания и ввести систему взаимной ответственности за преступления, вспыльчивые и раздражительные перестанут драться [из-за своих личных интересов], упрямцы перестанут сутяжничать, лентяи перестанут бродяжничать, исчезнут люди, растратившие имущество, а ловкие льстецы и люди с черным сердцем уже не смогут обманывать [народ]. Когда в пределах границ переведутся эти пять категорий людей, пустующие земли будут непременно обработаны.
Если лишить народ [права] самовольного распоряжения переселением, то глупцам-земледельцам и земледельцам-смутьянам нечем будет кормиться, и они обязательно [вновь] займутся землепашеством. Если люди с черным сердцем и беспокойными желаниями станут помышлять лишь о Едином, то земледельцы непременно успокоятся. А коль земледельцы спокойны, пустующие земли будут непременно обработаны.
Если, не делая ни [для кого] исключения, издать указ об использовании [на государственных] повинностях юйцзы, то это следует сделать согласно [подворным спискам], а также сделать более обязательным их освобождение. Приказываю подыскать им постоянную казенную службу и снабдить их определенным довольствием. Тогда они не смогут уклоняться от [государственных] повинностей, а крупным чиновникам невозможно будет заполучить их [в личное распоряжение]; юйцзы перестанут бродить и служить [другим] людям и непременно обратятся к земледелию. А когда они обратятся к земледелию, пустующие земли будут непременно обработаны.
Высшие государственные сановники и чиновники в ранге да фу не должны увлекаться пространными рассуждениями, оживленными спорами, а также странствовать и предаваться [праздной] жизни. Если они будут лишены возможности [праздно] жить на одном месте или разъезжать по всем уездам, то земледельцы не услышат о разных переменах и не будут взирать на них как на образец для подражания. Если земледельцы будут лишены возможности внимать их рассуждениям о переменах и взирать на них как на образец для подражания, то умные земледельцы не покинут своих привычных занятий, а глупые земледельцы не поймут, [что можно жить иначе]. Если люди не любят ученость, они считают, [что важнее всего] усердно заниматься земледелием. А коль умные землепашцы не станут покидать свои привычные занятия, пустующие земли будут непременно обработаны.
Женщинам следует запретить появляться на рынках в военных лагерях, а тамошним купцам следует приказать за свой счет снабжать [армию] панцирями и оружием, что равносильно призыву [их самих] на службу в армию. Если также приказать, чтобы на рынки в военных лагерях не доставляли частное зерно, то грязные дела уже невозможно будет скрывать. Те, кто перевозит зерно, не должны задерживаться ради собственных интересов, и тогда пустые людишки и лентяи перестанут сновать по рынкам в военных лагерях, а укравшие зерно не смогут сбывать его. А если пустые людишки и лентяи перестанут сновать по рынкам в военных лагерях, то земледельцы не будут предаваться пороку, и <государственное зерно не будет растрачиваться зря>. А коль государственное зерно не растрачивается зря, пустующие земли будут непременно обработаны.
Управление всеми уездами страны должно осуществляться по единому образцу, и тогда уклоняющиеся от истинного пути не осмелятся менять эту систему управления, а если кто-либо совершит проступок и его снимут с должности, то [он] уже не сможет скрыть тех, кто его рекомендовал [на это место]. Если рекомендации скрывать будет невозможно, то среди чиновников исчезнут нарушители. Если люди, уклоняющиеся от истинного пути, не смогут обманывать, а новые чиновники не будут вносить никаких изменений [в существующую систему управления], то [самих] чиновников станет меньше и народ не будет страдать. Когда чиновники не будут творить нарушений, в народе исчезнут праздношатающиеся. А если в народе исчезнут праздношатающиеся, то [основное] занятие не придет в упадок. Если чиновников станет мало, то налоги не будут || обременительны, народ не будет страдать, и у земледельцев появится много дней. А когда у земледельцев появится много дней, то и налоги будут не столь обременительны, их [основное] занятие не придет в упадок, и пустующие земли будут непременно обработаны.
Если резко повысить пошлины, взимаемые на заставах и рынках, то земледельцы возненавидят торговцев, а те усомнятся в [доходности торговли] и утратят- предприимчивость. Если земледельцы возненавидят торговцев, а те усомнятся [в доходности торговли] и утратят предприимчивость, пустующие земли будут непременно обработаны.
Подсчитав общее число купцов и всех [имеющихся у них] людей, надлежит привлечь их к [выполнению] государственных повинностей, все их сы, юй, ту и чжун должны быть занесены в подворные списки, и тогда земледельцы будут иметь досуг, а купцы [и их люди] станут трудиться.
Если земледельцы будут иметь досуг, то хорошие поля перестанут зарастать сорной травой; если купцы будут трудиться, то обычай посылать друг другу подарки, разъезжая [по стране], не распространится по всем уездам. Земледельцы перестанут голодать, их поступки [и помыслы] будут чисты. А если земледельцы не голодают и не стремятся к красивым одеждам, то они усердствуют на общественных работах, прилежно трудятся на себя, и дела земледельческие идут на лад. А когда земледельческие дела возобладают, пустующие земли будут непременно обработаны.
Тем, кто занимается доставкой государственного зерна, следует запретить наниматься для перевозки [частных грузов], а также запретить на обратном пути подряжаться [с повозками] в наем. Надлежит непременно заносить в подворные списки: повозки, волов, юй, чжун, шэ, тогда доставка грузов будет совершаться быстрее, и это дело не будет наносить ущерба земледелию. Когда это дело перестанет наносить ущерб земледелию, пустующие земли будут непременно обработаны.
Если [родственники и приятели] не будут иметь возможности просить чиновников за преступников и снабжать их пищей, преступный люд лишится покровителей. Если преступный люд лишится покровителей, то преступники не ускользнут от кары. Если преступный люд лишится поддержки, то земледельцы перестанут разоряться. А если земледельцы перестанут разоряться, пустующие земли будут непременно обработаны.

Глава 3
ЗЕМЛЕДЕЛИЕ И ВОЙНА

Обычно правитель поощряет людей [при помощи двух средств]: казенными должностями и рангами знатности; государство добивается процветания [при помощи двух средств]: земледелием и войной. Ныне все люди добиваются казенных должностей и рангов знатности, не занимаясь земледелием и войной, а при помощи ловких рассуждений и пустых учений. Это и называется делать людей ленивыми. У того, кто делает людей ленивыми, государство непременно ослабеет, а у того, чье [государство] ослаблено, оно непременно будет расчленено. Тот, кто хочет процветания государства, внушает людям, [что можно] получить казенные должности и ранги знатности, занимаясь лишь Единым. Поэтому [не имеющие заслуг] не смогут получить казенные должности и ранги знатности. Если государство запретит [пустые] речи, народ вновь станет простым, а коль народ прост, он не развратится. Если люди видят, что блага, которые раздает царь, исходят лишь из одного источника, [они непременно] займутся Единым. Если люди займутся только Единым, они не будут нерадивы в своих занятиях, а когда люди не будут нерадивы [в своих занятиях], то у них будет много силы. А если у людей много силы, государство могущественно.
Ныне же все люди в пределах границ говорят: от земледелия и войны стоит уклоняться, а к казенным должностям и рангам знатности стоит стремиться. Поэтому все выдающиеся люди считают, что следует изменить занятие; [они] посвящают себя изучению Ши цзина и Шу цзина и опираются на внешние силы. Первые смогут прославиться, вторые – добиться казенных должностей и рангов знатности. Заурядные люди занимаются торговлей и овладевают [различными] ремеслами, дабы уклониться от земледелия и войны. Когда это имеет место, государство в опасности. Государство, в котором люди воспринимают это как наставление, непременно будет расчленено.
Если стремящийся к процветанию страны не ослабляет внимания к земледелию, даже если амбары и житницы переполнены; не развращает [людей пустыми] речами, даже если государство обширно, а народ многочислен, то люди [вновь], станут простыми и сосредоточат свои усилия на Едином. Когда люди [вновь] станут простыми и сосредоточат свои усилия на Едином, уже невозможно будет получить казенные должности и ранги знатности путем [различных] ухищрений. А если их невозможно получить ухищрениями, то не возникнет и обмана. А если не возникнет обмана, то и правитель не будет введен в заблуждение.
Ныне в пределах границ народ и || те, кто имеет казенные должности и ранги знатности, видят, что должности и ранги знатности можно получить у двора при помощи ловких речей и [пустых] рассуждений. Добиться казенных должностей и рангов знатности обычным путем невозможно. Поэтому, входя [во дворец], обманывают правителя, [говоря угодные ему речи], а покидая [дворец], помышляют лишь о собственной выгоде. Стремясь извлечь выгоду, [они] торгуют своей властью [наживаясь за счет] нижестоящих. Когда обманывают правителя, [говоря угодные ему речи], и помышляют лишь о своих собственных интересах, это не приносит никакой выгоды государству; те, кто так поступает, делают это ради рангов знатности и жалования. Те, которые торгуют своей властью, [наживаясь за счет] нижестоящих, не являются преданными чиновниками; те, кто так поступает, делают это, домогаясь подарков. Поэтому все низшие чиновники, стремящиеся получить повышение по службе, говорят: «Если мы [пошлем] много подарков, то сможем мечтать о высоких казенных должностях». Они также говорят: «Домогаться повышения, не услужив подарками вышестоящим, все равно что использовать кота как приманку для крыс, что совершенно безнадежно. Домогаться повышения, угождая вышестоящим честной службой, все равно что измерять прямизну кривой доски с помощью разорванного отвеса. Так как при помощи этих двух [методов] невозможно добиться повышения, то нам ничего не остается, как вымогать подарки у народа для услужения вышестоящим и таким путем добиваться повышения [по службе]».
А простой люд говорит: «Мы усердствуем в земледелии, дабы сперва заполнить зерном казенные амбары, а потом, собрав остатки, прокормить родителей; мы воюем, рискуя жизнью ради вышестоящих, дабы воздать почести правителю и утвердить мир в государстве. Но когда амбары пусты, правителя не почитают, семьи [наши] беднеют и тогда лучше всего поискать какой-нибудь должности. Когда наши родственники и друзья придут к согласию [о том, что делать], мы подумаем над тем, как сменить [занятие]».
Выдающиеся люди посвящают себя изучению Ши цзина и Шу цзина и опираются на внешние силы; заурядные люди занимаются торговлей и овладевают [различными] ремеслами – все они [делают это], дабы уклониться от земледелия и войны. Если люди воспринимают это как наставление, то как не уменьшиться [казенному] зерну, а войску не ослабнуть? Для того, кто стремится к процветанию страны, государственные законы ясны, и поэтому [ему] не надобны умные люди. Правитель [добивается того, чтобы люди] были заняты Единым; поэтому, коль народ не станет изыскивать иных источников дохода, государство соберет всю свою силу в один кулак. || Государство, которое собрало всю свою силу в один кулак, могущественно. Государство, [правитель которого] любит [пустые] речи, будет расчленено. Поэтому-то и говорят: «Если на тысячу человек, посвятивших себя земледелию и войне, приходится всего лишь один, [знающий] Ши цзин и Шу цзин и являющийся умным оратором, вся тысяча станет лениться па-, хать и воевать. Если на сто человек, посвятивших себя земледелию и войне, приходится всего лишь один овладевший [особым] ремеслом, то вся сотня станет лениться пахать и воевать».
Государство может достичь спокойствия благодаря земледелию и войне, так же как и правитель будет в почете [лишь] благодаря земледелию и войне. Действительно, если народ не занимается земледелием и не воюет, [это означает], что правитель любит [пустые] речи и что в его государстве нет определенной системы предоставления казенных должностей. Если должности предоставляются по определенной системе, – государство управляется хорошо. Когда [усилия народа] сосредоточены на Едином, – государство богато. Богатое и хорошо управляемое государство – путь к господству [в Поднебесной]. Поэтому и говорят: «Путь к господству [в Поднебесной] заключается в том, чтобы правитель сам сосредоточил [усилия народа] «а Едином».
А ныне, когда государь назначает на должности в зависимости от таланта и способности мыслить, люди с острым умом, учитывая, нравится или не нравится это правителю, заставляют чиновников решать дела, льстя правителю. В итоге – отсутствие определенной системы назначения на должности, отсутствие порядка в самой стране и невозможность сосредоточить [усилия народа] на Едином.
Если красноречивые <будут в почете>, то не будет закона. Если обстоятельства таковы, то как могут не быть многочисленными [занятия, которые] люди считают главными, и как земля их не будет превращаться в пустошь, зарастая сорняками? Если в государстве есть десять [паразитов]: Ши цзин, Шу цзин, ли, музыка, добродетель, почитание старых порядков, человеколюбие, бескорыстие, красноречие, острый ум, правитель не сможет найти ни одного человека, которого он смог бы использовать для обороны или [наступательной] войны. То государство, в котором стремятся установить хорошее управление с помощью этих десяти [паразитов], будет расчленено, [как только] явится враг; [а если даже] враг и не явится, оно непременно будет бедным. Если же государство избавится от этих десяти [паразитов], то враг не посмеет явиться, а если он и явится, то непременно будет отброшен. [Если такое государство] поднимает войска и выступает в поход, оно непременно побеждает; если же оно удерживает войска [дома] и не выступает в поход, то непременно становится богатым. На государство, которое любит силу, трудно напасть, а государство, на которое трудно напасть, непременно добьется процветания. Легко нападать на страну, где поощряют красноречие, а государство, на которое легко нападать, непременно окажется в опасности.
Совершенномудрые и умные правители являются таковыми не оттого, что они способны разбираться во всех явлениях до мельчайших подробностей, а потому, что они постигли сущность всех явлений. [Секрет] их хорошего управления страной заключается в присущей им способности отобрать самое существенное. Ныне же многие из тех, кто управляет страной, не в состоянии понять, что является существенным. Если при дворе рассуждают о [методах] хорошего управления, [речи советников] путанны, спорящие стремятся сместить друг друга [с постов], [голова] такого правителя затуманена советами. Его чиновники сбиты с толку [путаными] речами, а народ обленился и не занимается землепашеством. Поэтому произошло следующее: изменился весь народ страны, он пристрастился к красноречию, стал находить удовольствие в учебе, занялся торговлей, || начал овладевать [различными] ремеслами и стал уклоняться от земледелия и войны. Если события будут развиваться подобным образом, то недалек [час гибели страны]. Если в государстве возникнут неурядицы, то, поскольку ученый люд ненавидит законы, торговцы наловчились [постоянно] менять место своего пребывания, а людей, овладевших [различными] ремеслами, [не гак-то просто] использовать, такое государство легко уничтожить.
Действительно, в такой стране земледельцы редки, странствующие нахлебники многочисленны, поэтому это государство обеднеет и окажется в опасности. Если, например, ныне сразу появятся различные виды саранчи], которые рождаются весной и умирают осенью, а именно: саранча, поедающая, сердцевину молодых побегов и листья, саранча, уничтожающая листья и стебли бобовых, то в результате одного такого нашествия народ лишится продовольствия на несколько лет. А ныне, когда один человек обрабатывает землю, а сотня людей питается [плодами его труда], – это гораздо опаснее, нежели нашествие саранчи, поедающей сердцевину молодых побегов и листья и уничтожающей листья и стебли бобовых! Сейчас если даже в [каждой] волости окажется всего лишь одна связка Ши цзина и Шу цзина, а в [каждой] семье – один человек, [изучающий эти книги], то это не принесет пользы хорошему управлению страной, и это не метод, при помощи которого можно вернуть людей [к земледелию и войне]. Вот почему прежние правители возвращали людей к земледелию и войне. Поэтому и говорят, что: «Господства [в Поднебесной] добивается такая страна, где на сто человек, занятых в земледелии, приходится один бездельник; могущественной является страна, где на десять занятых в земледелии приходится один бездельник; и в угрожающем положении находится та страна, в которой половина народа занята в земледелии, а половина бездельничает». Поэтому тот, кто хорошо управляет страной, стремится к тому, чтобы народ занимался землепашеством. Если в стране не занимаются землепашеством и в случае борьбы с правителями [других] царств за власть [в Поднебесной] она не смогла выстоять, это значит, что силы народа оказались недостаточны. Поэтому, если правители [других] царств, воспользовавшись ее слабостью и тем, что страна в упадке, захватят ее земли, [вернуть утерянное] будет уже поздно.
Совершенномудрый знает, что составляет сущность хорошего управления государством, поэтому он заставляет людей вновь обратить все свои помыслы к земледелию. А когда все помыслы обращены к земледелию, то люди просты и ими можно легко управлять. Когда [народ] в смятении, им легко повелевать. Когда [народ заслуживает] доверия, его можно использовать для обороны и [наступательной] войны. Когда [все усилия людей] будут сосредоточены на Едином, они станут меньше лгать и не будут стремиться переселяться с места на место; если [все усилия людей] сосредоточены на Едином, то можно будет устремлять их [в нужном направлении] наградами и наказаниями. Когда [все помыслы людей] сосредоточены на Едином, то [их] можно будет использовать вне страны.
Действительно, когда люди будут заняты с утра до вечера в земледелии, то они полюбят правителя [как родного] и будут готовы жертвовать жизнью ради выполнения его приказов. [Однако] людей действительно нельзя будет использовать, если они увидят, что красноречивым и странствующим ученым удается добиться личного почета на службе у правителя: || что, занимаясь торговлей, можно обогатить семьи, занимаясь [различными] ремеслами, можно прокормиться ими. Если люди увидят, как хорошо живут и какую выгоду извлекают эти три [категории населения], они непременно станут уклоняться от земледелия. Если люди станут уклоняться от земледелия, то они будут с легким сердцем покидать насиженные места. А [если народ] не задумываясь оставляет насиженные места, то уж он ни за что не станет ради правителя оборонять страну или идти в бой.
Обычно добивающийся хорошего управления беспокоится, как бы народ не оказался рассеян, и тогда невозможно будет подчинить его какой-то одной [идее]. Вот почему совершеиномудрый добивается сосредоточения [всех усилий народа] на Едином, дабы объединить [его помыслы]. Государство, добившееся сосредоточения [всех усилий народа] на Едином хотя бы на один год, будет могущественно десять лет; государство, добившееся сосредоточения [всех усилий народа] на Едином на десять лет, будет могущественно сто лет; государство, добившееся сосредоточения [всех усилий народа] на Едином на сто лет, будет могущественно тысячу лет; а тот, кто могуществен тысячу лет, добьется владычества [в Поднебесной]. Правитель совершенствует [метод] поощрений и наказаний и при его помощи подкрепляет свои наставления [о необходимости] сосредоточения [всех усилий народа] на Едином. Поэтому его наставления становятся незыблемыми, а правление протекает успешно.
Господства [в Поднебесной] добивается тот, кто постиг сущность хорошего управления народом, и тогда народ полюбит правителя [как родного], не дожидаясь наград и поощрительных даров; он займется [основным] делом, не дожидаясь рангов знатности и жалования; он готов будет жертвовать жизнью, не дожидаясь наказаний и кары.
Когда государство в беде, а правитель в тревоге, то, если даже советчиков будет столь [много], что из них можно группировать пятки, все равно бесполезно [пытаться] устранять опасность. Действительно, государство может очутиться в беде, а правитель оказаться в тревоге, когда имеется сильный противник или другое большое государство. Если такой правитель не в состоянии [словами] победить сильного противника или разрушить его большое царство, то он должен улучшать свои оборонительные сооружения, наилучшим образом использовать условия местности, собрать воедино силы народа, дабы встретить нападение извне. И тогда опасность будет предотвращена и можно будет добиться господства [в Поднебесной]. Вот почему умный правитель совершенствует систему управления и сосредоточивает [все усилия народа] на Едином. [Он] устраняет всех тех, кто бесполезен; обуздывает придерживающихся легковесных учений и тех, кто занят порочными делами, – все это делается ради сосредоточения усилий [людей] на земледелии. И это приведет потом к обогащению государства и [поможет] объединить силы народа.
Все правители в наш век обеспокоены бедственным положением своих государств и ослаблением своих войск, они очень любят внимать советчикам, но, хотя из этих советчиков можно создавать пятки, многословие и красноречие не способны принести никакой практической пользы. Если правитель любит слушать их разглагольствования и не вникает в то, что их [советы] представляют собой на деле, ораторы добиваются того, чего хотят, и тогда группки людей, пускающихся на всех перекрестках в ложные рассуждения, разрастаются в целые толпы. Если народ видит, что они таким путем могут добиться [благосклонности] царей и больших людей, то он начинает подражать им. Действительно, если ныне люди станут объединяться в группы единомышленников, давать советы и рассуждать о государственных [делах], в стране появится множество [различных теорий]. Мелкий люд будет рад этому, а большие люди будут довольны этим. Поэтому там сократится численность земледельцев и резко возрастет число бродячих нахлебников. || [Если бродячие нахлебники] многочисленны, земледельцы ленивы, а если земледельцы ленивы, поля зарастают сорными травами. Если быть ученым станет обычаем, то люди забросят земледелие и увлекутся спорами, высокопарными рассуждениями и ложными теориями. Забросив земледелие, они [превратятся] в странствующих нахлебников, и будут пытаться превзойти один другого в словесных диспутах. Тогда народ отдалится от правителя, появятся толпы людей, не подвластных ему. Такое учение ведет к обнищанию государства и ослаблению армии.
Действительно, в государстве, где используют лишь людей, произносящих [пустые] речи, народ не будет любить земледелие. Таким образом, только умный Правитель понимает, что любовь к рассуждениям не способна укрепить армию и расширить границы. Лишь совершенномудрый, хорошо управляя страной, [добивается] сосредоточения [помыслов народа] на Едином и объединяет [усилия] всех только в земледелии.

Глава 4
УСТРАНЕНИЕ СИЛЬНЫХ

Устранение силы при помощи сильного ведет к ослаблению, устранение силы при помощи слабости ведет к усилению. Если государством [управляют] при помощи добродетельных методов, в «ем непременно появится масса преступников. Если государство богато, а управляют им, словно оно бедно, – это называется удваивать богатство, а вдвойне богатое [государство] – сильно. Если государство бедно, а управляют им, словно оно богато, – это называется удваивать бедность, а вдвойне бедное [государство] – слабо.
Если войска совершают действия, на которые не отважится противник, – это значит, что [страна] сильна. Если [во время войны] страна совершает действия, которых противник устыдился бы, то она будет в выигрыше.
Обычно правителю важно, чтобы было много изменений; для государства важно, чтобы было мало изменений. Государство, у которого много [различных] дел, будет расчленено. Правитель, у которого мало дел, будет могуществен. Если в государстве, [способном выставить] тысячу боевых колесниц, [люди] заняты тысячью различных дел, государство будет расчленено. Если военное дело ведется хорошо и войска используются, [государство] называют сильным; если военное дело ведется неорганизованно и войска бездействуют, государство будет расчленено.
Земледелие, торговля и управление – три основные [функции] государства. Они порождают шесть (паразитов], которые [в свою очередь] вредят этим трем (функциям]: стремление беспечно жить на склоне лет, бездумную трату зерна, пристрастие к красивой одежде и вкусной еде, стремление к роскоши, пренебрежение своими обязанностями, стяжательство. Если эти шесть [паразитов] найдут для себя почву, [государство] будет непременно расчленено. Эти три функции связаны с тремя (различными категориями] людей, а шесть функций связаны с одним человеком.
Если [правитель] добивается хорошего управления с помощью закона, (его государство] станет сильным; если правитель добивается хорошего управления, опираясь на добродетельных чиновников, (его государство] будет расчленено. [Если правитель] умело направляет три основные функции [государства], он может [безболезненно] заставлять людей менять их занятия. || Когда возглавляешь большое государство, управляй им, словно малой страной; а когда стоишь во главе малого государства, управляй им, словно большой страной.
Когда [народ] силен, [армия] вдвое слабее; когда [народ] слаб, [армия] вдвое сильнее.
Действительно, если сильный нападает на сильного, это ведет к гибели, если слабый нападает на сильного, это ведет к господству. Если государство сильно и ни с кем не воюет, то внутрь страны проникает яд: появляются ли, музыка и паразиты, приносящие вред [трем] функциям, и тогда государство будет непременно расчленено. Если же государство [сильно] и поэтому ведет войну, то яд проникает к противнику, в государстве исчезают ли, музыка и паразиты, приносящие вред [трем] функциям, и оно непременно усилится. [Государство], где на должности выдвигают людей прославленных и назначают на посты по заслугам, называется сильным. [Государство], в котором появились паразиты, наносящие вред [трем] функциям, непременно будет расчленено. Когда земледельцев мало, а купцов много, то и знатные люди обеднеют, и [сами] купцы обеднеют, и земледельцы обеднеют. Когда эти три [категории людей] обеднеют, государство будет непременно расчленено.
В государстве бывают: ли, музыка, Ши цзин, Шу цзин, добродетель, почитание старых порядков, почтительность к родителям, братский долг, бескорыстие, красноречие. Если в государстве есть эти десять [паразитов], то правитель не сможет заставить [народ] воевать, государство будет непременно расчленено и в конце концов погибнет. Если же в стране нет этих десяти [паразитов], правитель может заставить [народ] воевать, государство непременно будет процветать и добьется владычества [в Поднебесной].
В государстве, где порочными управляют, [словно] добродетельными, неизбежна смута, и оно непременно будет расчленено. В государстве, где добродетельными управляют, [словно] порочными, воцаряется порядок, и оно непременно станет сильным.
Когда к [границам] государства, которое добивается хорошего управления, используя Ши цзин, Шу цзин, ли, музыку, почтительность к родителям, братский долг, добродетель, почитание старых порядков, приблизится враг, оно непременно будет расчленено; если же противник и не приблизится, оно непременно останется бедным. [К границам] государства, которое добивается хорошего управления, не используя эти восемь [паразитов], противник не посмеет приблизиться, а если он и приблизится, то будет непременно отброшен. [Если такое государство] поднимает войска и выступает в поход, оно непременно занимает [чужую территорию], а овладев, может долго удерживать ее; если даже оно удерживает войска и не нападает, то непременно станет богатым. О государстве, почитающем силу, говорят, что на него трудно напасть; о государстве же, почитающем [пустые] речи, говорят, что на него легко напасть. Если государство, на которое трудно напасть, выступает в поход один раз, оно извлекает десятикратную выгоду; когда же в поход выступает страна, на которую легко напасть, ее потери будут стократны.
Если наказания суровы, а награды незначительны, – правитель любит народ, и народ готов отдать жизнь за правителя.
Если же награды значительны, а наказания мягки, – правитель не любит народ, и народ не станет жертвовать жизнью ради правителя. Если процветающее государство применяет наказания, народ извлекает выгоду и боится [правителя], если оно применяет награды, народ извлекает выгоду и любит [правителя].
|| Если страна обессилена, но поощряет развитие знаний и способностей, она обречена на гибель. Трусливый люд, подгоняемый наказаниями, непременно станет храбрым, а храбрый люд, вдохновляемый наградами, будет биться до смерти. Если трусливый люд станет храбрым, а храбрый будет сражаться, презирая смерть, страна не будет иметь себе равной, она станет сильной, а сильное государство непременно добьется владычества [в Поднебесной]. Если бедных подгонять наказаниями, они станут богатыми; если богатых поощрять наградами, они обеднеют. Если при управлении государством преуспевают в превращении бедных в богатых, а богатых в бедных, то у такого государства будет много силы, а тот, у кого много силы, добьется владычества [в Поднебесной].
В стране, добившейся владычества [в Поднебесной], на каждые девять наказаний приходится одна награда; в сильной стране на каждые семь наказаний приходится три награды; в стране, обреченной на гибель, на каждые пять наказаний приходится пять наград. Государство, добившееся сосредоточения [всех усилий народа] на Едином хотя бы на один год, будет могущественно десять лет; государство, добившееся сосредоточения [всех усилий народа] на Едином на десять лет, будет могущественно сто лет; государство, добившееся сосредоточения [всех усилий народа] на Едином на сто лет, будет могущественно тысячу лет, а гот, кто будет могуществен тысячу лет, добьется владычества [в Поднебесной].
[Правитель, который] внушает трепет, одним [усилием] добивается десятикратной [выгоды], одним звуком своего голоса добивается успеха. Поэтому тот, кто может внушать трепет, будет владычествовать [в Поднебесной].
Если государство способно вызвать к жизни <силы> [народа], но не в состоянии обуздать их, его называют «государством, атакующим самое себя», и оно обречено на гибель. Если же государство способно вызвать к жизни <силы> [народа] и в то же время может обуздать их, его называют «государством, атакующим врага», и оно непременно станет могущественным. Поэтому [правитель] упорядочивает [три] функции, направляет силы [народа] и ведет наступление на врага. Если государство применит хотя бы только два из [этих средств] и откажется от первого, оно непременно станет сильным. Если правитель использует все три [средства], он будет внушать трепет и непременно добьется владычества [в Поднебесной].
Государство, в котором при решении дел исходят из суждения [каждых] десяти общин, – слабое; государство, в котором при решении дел исходят из суждения [каждых] пяти общин, – сильное. Государство, которое устанавливает порядок за один день, достигнет владычества [в Поднебесной]; государство, которое устанавливает порядок за [день и] ночь, будет сильным; государство, которое медлит с наведением порядка, будет расчленено.
Если имена всех жителей государства при рождении заносить в списки и выскабливать их после смерти, то народ перестанет уклоняться [от уплаты налога] зерном, и поля не будут зарастать сорной травой. И тогда государство станет богатым, а богатое государство – могущественно. В государстве, где наказаниями избавляются от [новых] наказаний, воцаряется порядок; в государстве, где наказания вызывают [новые] наказания, воцаряется смута. Поэтому и говорят: «Коль наказываешь, то карай сурово за мелкие проступки», и тогда исчезнут наказания, дела увенчаются успехом, а государство усилится. || Если сурово карать за тяжкие преступления и легко за мелкие проступки, возрастет число наказаний, появятся неурядицы, и государство будет расчленено. Наказания порождают силу, сила порождает могущество, могущество порождает величие, вселяющее трепет, а величие, вселяющее трепет, порождает доброту. Доброта исходит от силы.
[Если правитель] применяет силу, [его люди] будут сражаться храбро; [если правитель] ведет войну, [его люди] будут строить мудрые планы.
Когда появляется золото, исчезает зерно; а когда появляется зерно, исчезает золото.
Когда продукты земледелия дешевы, – это значит, что занимающихся сельским хозяйством много, а покупателей мало; тогда земледельцы страдают и вынуждены предаваться пороку. Армия такой страны ослабеет, страна непременно будет расчленена и в конце концов погибнет.
Появление одного ляна золота внутри границ означает исчезновение двенадцати даней зерна за границей, а появление двенадцати даней зерна внутри границ равносильно исчезновению одного ляна золота за границей. Если государство поощряет распространение золота внутри границ, то оно лишится и золота и зерна; зернохранилища и сокровищницы будут пусты, и государство ослабеет. Если государство поощряет производство зерна внутри границ, то оно будет иметь и золото и зерно, зернохранилища и сокровищницы будут полны, и государство станет могущественным.
Могущественное государство знает тринадцать видов подсчета: числа едоков в стране; числа взрослых мужчин и женщин; старых и слабых; чиновников и воинских начальников; тех, кто добывает себе пропитание речами; богатых; поголовья лошадей и быков; количества сена и соломы. Если тот, кто хочет сделать свою страну сильной, не знает ничего об этих тринадцати видах подсчета, то его государство, несмотря на благоприятные природные условия и многочисленность населения, будет все слабее и слабее и в конце концов будет расчленено.
Страна, в которой нет недовольных, называется могущественной.
Если [правитель], поднимая войска я выступая в поход, предоставляет ранги знатности и назначает на должности за воинские заслуги, он непременно добьется победы. Если [правитель], придерживая войска в резерве и уделяя внимание земледелию, предоставляет ранги знатности и назначает на должности за зерно, государство будет богато. Тот, кто побеждает противника, когда войска его были подняты в поход, и тот, чье государство обогащается, когда он держит войска в резерве, добьется владычества [в Поднебесной].

СВИТОК ВТОРОЙ

Глава 5
РАССУЖДЕНИЕ О НАРОДЕ

Красноречие и острый ум способствуют беспорядкам; ли и музыка способствуют распущенности нравов; доброта и человеколюбие – мать проступков; назначение и выдвижение на должности [добродетельных людей] – источник порока.
Если потворствуют беспорядкам, они разрастаются; если потворствуют распущенности нравов, она распространяется; если у проступков есть мать, они будут плодиться; если существует источник, порождающий порок, порок никогда не исчезнет. Там, где одновременно существуют все эти восемь [паразитов], народ сильнее своих властей; в стране же, где отсутствуют эти восемь [паразитов], власти сильнее своего народа. Когда народ сильнее своих властей, – государство слабое; когда власти сильнее своего народа, – армия могущественна. Поэтому, коль в государстве существуют все эти восемь [паразитов], правитель не в состоянии заставить народ оборонять страну или вести наступление, и тогда государство непременно будет расчленено и погибнет. Если же в стране не будет этих восьми [паразитов], правитель всегда сможет заставить народ оборонять страну или вести наступление, и тогда [государство] непременно станет процветать и [правитель] достигнет владычества [в Поднебесной].
Если [управлять] людьми как добродетельными, они будут любить своих близких; если же [управлять] людьми как порочными, они полюбят эти порядки. Сплоченность [людей] и взаимная поддержка [проистекают оттого, что ими] управляют как добродетельными; разобщенность людей и взаимная слежка [проистекают оттого, что ими] управляют словно порочными. Там, где [к людям относятся] как к добродетельным, проступки скрываются; там же, где [к людям относятся] как к порочным, преступления жестоко караются. Когда проступки скрываются, – народ победил закон; когда же преступления строго наказуются, – закон победил народ. Когда народ побеждает закон, в стране воцаряется беспорядок; когда закон побеждает || народ, армия усиливается. Поэтому-то и сказано: «Если управлять людьми, как добродетельными, то неизбежна смута, и страна погибнет; если управлять людьми, как порочными, то всегда утверждается [образцовый] порядок, и страна достигает могущества».
Если государство, «а которое трудно напасть, выступает в поход, за один раз оно извлекает десятикратную выгоду; если же страна, на которую легко напасть, выступает в поход десять раз, ее потери будут стократны. О государстве, почитающем силу, говорят, что на него трудно напасть; о государстве, почитающем [пустые] речи, говорят, что на него легко напасть. Если народ любит [пустые] речи, его трудно использовать [на войне]. Страна, где народ боится государственных законов и послушен в войне, нападает с помощью силы; выступая в поход один раз, она извлекает десятикратную выгоду. Страна, где народ не страшится государственных законов и не послушен в войне, нападает с помощью [пустых] речей; выступая в поход десять раз, она несет стократные потери.
Наказания [должны быть] суровы, а ранги знатности – почетны, награды – незначительны, а наказания – вселяющими трепет. Когда ранги знатности почетны, это значит, правитель любит народ; когда наказания вселяют трепет, народ пойдет на смерть за правителя. Поэтому, если процветающее государство применяет наказания, народ будет в выигрыше; если оно применяет награды, возрастает влияние правителя.
Когда законы [разработаны] подробно, число наказаний увеличивается; когда законы кратки, число наказаний сокращается. Народ стремится к порядку, но своими действиями вызывает беспорядок; если в стране [уже] возникла смута и [правитель] хочет навести порядок, он лишь усилит беспорядок. Поэтому наводить порядок в стране следует еще до того, как вспыхнут беспорядки, – тогда в стране сохранится порядок; если же порядок будет наводиться, когда беспорядки уже вспыхнули, – в стране останется беспорядок.
Люди по своей сути стремятся к порядку, однако действия их порождают беспорядок. Поэтому там, где людей сурово карают за мелкие проступки, проступки исчезают, а тяжким [преступлениям] ‘просто неоткуда взяться. Это и называется «наводить порядок еще до того, как вспыхнут беспорядки». Там, где людей сурово карают за тяжкие преступления и мягко наказывают за мелкие проступки, не только нельзя будет пресечь тяжкие преступления, но и невозможно будет предотвратить мелкие проступки. Это и называется «наводить порядок, когда в стране уже вспыхнули беспорядки». Поэтому, если сурово карать за мелкие проступки, исчезнут сами наказания, дела в стране будут развиваться успешно, и государство станет сильным. Если же сурово карать за тяжкие преступления и мягко наказывать за мелкие проступки, то, наоборот, возрастет число наказаний, возникнут неурядицы, и государство будет расчленено.
Храбрых людей надо награждать тем, к чему они сами стремятся; трусливых следует наказывать тем, что они больше всего ненавидят, – смертью. Тогда трусливый люд, подстрекаемый наказаниями, превратится в храбрый, а храбрый народ, вдохновляемый наградами, || будет биться до смерти. Когда трусливый люд станет храбрым, а храбрый народ будет сражаться не жалея жизни, страна не будет иметь себе равных и непременно добьется владычества [в Поднебесной].
Если люди бедны, они слабы; если государство богато, то [в нем] царит распущенность, а там, где царит распущенность, появляются паразиты, а когда [в государстве] появляются паразиты, оно слабеет. Поэтому если беднякам приносить выгоду наказаниями, то они станут богатыми, если богатым наносить ущерб наградами, то они станут бедными. Когда, управляя страной, придают большое значение тому, чтобы при выдвижении [на должности] «бедных делали богатыми, а богатых бедными, бедный станет богатым, а богатый бедным, и государство будет сильным.
Там, где три основные функции государства не [страдают] от паразитов, оно надолго сохраняет свою мощь; [государство], в котором нет паразитов, непременно добьется владычества [в Поднебесной].
Наказания порождают силу, сила порождает могущество, могущество порождает величие, вселяющее трепет, а величие, вселяющее трепет, порождает добродетель. Итак, добродетель ведет свое происхождение от наказания. Поэтому, если наказаний много, то награды весомы, если наград мало, то наказания весомы. Есть вещи, к которым люди стремятся, и есть вещи, которые они ненавидят. То, к чему люди стремятся, – это шесть [видов] распущенности; то, что они ненавидят, – это четыре трудности. Если в стране распространятся все эти шесть [видов] распущенности, то государство ослабеет. Если же в стране распространятся четыре трудности, армия станет могущественной. Поэтому в стране, достигшей господства [в Поднебесной], на каждые девять наказаний приходится одна награда. Когда наказывают в девяти случаях [из десяти], будут пресечены все шесть [видов] распущенности; а когда награждают в одном случае [из десяти], распространятся четыре трудности. Если исчезнут все шесть [видов] распущенности, то в стране исчезнут пороки; если распространятся четыре трудности, армия не будет иметь равной.
Желания людей неисчислимы, но возможность для достижения выгоды [кроется] лишь в Едином и, и пока люди не обратятся к Единому, у них не будет пути для достижения своих желаний. Поэтому надо сосредоточить стремления народа на Едином. Когда Единое будет достигнуто, [правитель] сможет сосредоточить в своих руках все силы [людей], а когда все силы [людей] будут сосредоточены в руках [правителя], страна станет могущественной, и если могущественная страна будет [правильно] использовать эти силы, она станет вдвойне могущественнее. Поэтому государство, способное вызывать к жизни силы [людей] и обуздывать их, называют «государством, атакующим врага», оно непременно станет могущественным.
Оно закрывает частные пути осуществления желаний и открывает лишь одни ворота для достижения желаний. Тогда люди ради достижения своих целей прежде всего будут делать даже то, что им ненавистно, и тогда у государства будет много силы. Когда у государства много силы, но [она] не используется [правильно], стремления людей осуществляются. Если стремления людей осуществляются, то появляется корысть, а если появляется корысть, то появляется и слабость. Поэтому [государство], способное вызвать к жизни силы [людей], но не способное обуздать их, || именуют «государством, атакующим себя», и оно непременно будет расчленено. О государстве, добившемся владычества [в Поднебесной], говорят: «Оно не накапливает силы, а семьи там не накапливают зерна [дома]». [Слова] «государство не накапливает силы» значат: [силы] подданных используются [правильно]; [а слова] «семьи не накапливают зерна [дома]» значат: правитель хранит зерно [в житницах].
Если порядок в государстве покоится на суждениях семьи, [оно] достигнет владычества [в Поднебесной]; если порядок [в государстве] покоится на суждениях чиновников, оно будет могущественным; если порядок в государстве покоится только на суждениях правителя, оно ослабеет.
Если карать за мелкие проступки, как за тяжкие [преступления], то наказания будут упразднены; если сделать постоянными правила назначения на должности, то воцарится хорошее управление. Надлежит сократить количество наказаний и ввести [систему] взаимной ответственности. При награждении нельзя изменять данному слову. Если люди стали неукоснительно доносить о совершенных преступлениях, [это значит, что] они сами стали выносить суждения в душе.
Когда правитель издает указы, люди знают, как осуществлять их. Успешное осуществление закона зависит от отношения к нему семьи, чиновники же только применяют его. Это как раз и означает, что суждения о делах выносит семья. Поэтому у того, кто добился владычества [в Поднебесной], решения о наказаниях и наградах покоятся на суждениях людей в душе, а решения об использовании закона покоятся на суждениях семьи. Если [принципы] управления страной ясны, то [суждения правителя и подданных] едины; если [принципы] правления неясны, то [суждения правителя и подданных] различны. Если [суждения] едины, то [дела] осуществляются, а если [суждения] различны, то [дела] не осуществляются. Если [дела] осуществляются; то в стране царит порядок; если же [дела] не осуществляются, то в стране царит смута. Если [в стране] порядок, это значит, что он покоится на суждениях семьи; если же [в стране] смута, это значит, что [дела решаются] лишь одним правителем.
Тот, кто управляет страной, дорожит суждениями подданных. Поэтому [государство], где дела решаются на основании суждения [каждых] десяти общин, – слабое; [государство], где дела решаются на основании суждения [каждых] пяти общин, – могущественное. Когда дела решаются на основании суждения одной семьи, остается свободное [время]. Поэтому и говорят: «[Государство], где порядок устанавливают за один день, добьется владычества в Поднебесной». Когда дела решаются на основании суждений чиновников, не хватает [времени], поэтому и говорят: «[Государство], где порядок устанавливают за [день и] ночь, будет сильным». Когда дела решаются на основании суждения правителя, возникает смута, и в таких случаях говорят: «[Государство], которое медлит с наведением порядка, будет расчленено». Поэтому в государстве, идущем истинным путем, [чиновники] осуществляют хорошее управление, не слушая правителя, а народ не следует за чиновниками, [а следует закону].

Глава 6
ИЗМЕРЕНИЕ ЗЕМЕЛЬ

Беда нынешних правителей обычно кроется в том, что, используя войска, они не учитывают их силу, разрабатывая пустоши, не соразмеряют их площади с [площадью] всех своих земель. Поэтому встречаются [такие царства], где земли мало, а населения много, т. е. народа больше, чем земли; и [есть такие царства], где земли обширны, а населения мало, т. е. земли больше, чем народа. Если народа больше, чем земли, надлежит направить усилия [народа] на разработку пустоши; если же земли больше, чем народа, надлежит призвать поселенцев. Когда поднимут пустоши, количество [продуктов] удвоится …если народа больше, чем земли, то государство добьется [военных] успехов; если [народа] меньше, [чем земли], то [у государства] будет мало военных сил. Там, где земли больше, чем народа, природные богатства гор и озер не разрабатываются. Ошибка нынешних правителей в том, что они пренебрегают естественными богатствами, потворствуют развращению людей, и так поступают все сверху донизу. Поэтому хотя население [страны] и многочисленно, но армия слаба; хотя земли и обширны, но сил мало. Поэтому те, кто [прежде] управляли страной и распоряжались землей, [распределяли ее следующим образом]: горы и леса занимали одну десятую часть территории страны; озера и болота – одну десятую часть; долины и русла рек – одну десятую часть; города, общины и проезжие дороги – четыре десятых части. Таково было основное правило прежних правителей.
Поэтому если при управлении государством и разделе пахотных полей в качестве наименьшей единицы расчета берут 500 му на одного [мужчину], несущего повинности, это значит, что землей не распорядились [как следует]. Если в качестве наименьшей единицы расчета берут [способность государства] выставить на войну с [каждой] местности, имеющей 100 ли в длину и ширину, по 10000 воинов, это значит, что обработана площадь, достаточная для обеспечения населения этого государства; что города, общины и большие проезжие дороги достаточны для размещения населения этого государства; что гор, лесов, болот, озер, оврагов и долин достаточно для извлечения доходов; || болот, озер, речных дамб достаточно для скота… Поэтому, когда войска выступают в поход, они обеспечены продовольствием и еще [у государства] остаются излишки; когда армия на отдыхе, а народ трудится, скапливаются значительные запасы. Таково правило распоряжения землей и обеспечения [людей], несущих повинности.
Однако ныне, хотя правитель и имеет земли в несколько тысяч ли в длину и ширину, но продовольствия не хватает для обеспечения [людей], несущих повинности, и наполнения складов зерном, и войска не в состоянии оказать сопротивления соседу – врагу. Я озабочен тем, что в наш век правители оказались в таком положении. Действительно, иметь огромные земли и не распахивать целину, все равно что не иметь земли; иметь многочисленное население и не использовать его – все равно что не иметь населения.
Поэтому метод расчета, при помощи которого управляют государством, заключается в умении сосредоточить все усилия на поднятии целины. Путь использования воинов – в предоставлении наград только за Единое. Когда будет пресечена возможность извлекать выгоду из занятия внешним, люди сосредоточат все усилия на земледелии. А коль народ усерден в земледелии, он прост, а тот, кто прост, боится приказов. Если запретить раздачу наград частным путем, то люди сосредоточат все силы на борьбе с противником, а когда все силы людей направлены на борьбу с противником, [государство] одерживает победы. Как знать, что все будет происходить именно так? Люди по своей природе просты, а простой человек любит работать и его легко заставить усердно трудиться; а когда он беден, он начинает задумываться над происходящим и размышлять о том, что выгоднее. Если легко [удастся заставить] людей усердно трудиться, то они будут презирать смерть и будут находить удовлетворение в войне. Когда же люди помышляют лишь о выгоде, они страшатся наказания и легко переносят трудности. Если они станут легко переносить трудности, то силы земли будут полностью использованы, а если они станут находить удовлетворение в войне, силы воинов будут полностью использованы.
Если правящий страной способен полностью использовать, силы земли и добиться того, чтобы народ сражался не жалея жизни, слава и выгода придут одновременно. Людям свойственно следующее: когда голодны, – стремиться к пище, когда утомлены, – стремиться к отдыху, когда тяжело и трудно, – стремиться к радостям; когда унижены, – стремиться к славе.. Такова природа людей. Стремясь к выгоде, люди забывают о ли, стремясь к славе, теряют основные качества человека. Почему мы так думаем? Возьмем к примеру нынешних грабителей и воров. Они нарушают запреты правителя и утратили ли подданного и сына. Поэтому имена их покрыты позором, да и сами они пребывают в опасности, однако, несмотря ни на что, они из-за выгоды не прекращают [своей деятельности]. Несколько выше них стоят современные ученые; одежонка их не согревает даже кожи, желудки пусты, на душе тяжело, все четыре конечности утомлены, болят пять внутренних органов, и все-таки они расширяют [свою деятельность]. И движет ими не человеческая природа, || а стремление к славе Поэтому и говорят: «Народ устремляется туда, где собрались вместе слава и выгода». Если правитель держит в руках рукояти славы и выгоды, то он может заставить [людей] добиваться славы и выгоды лишь с помощью [метода] расчета. Совершенномудрый вникает в оценки [деяний своих подданных] и благодаря этому держит в руках рукояти [славы и выгоды]; вникает в [метод] расчета и благодаря этому использует людей. Расчет – это метод сановников и правителя, важнейшее в государстве. Поэтому еще никогда не случалось, чтобы [даже] государство, способное выставить десять тысяч [боевых] колесниц, не оказывалось на краю гибели, коль оно упустило из виду расчеты; и чтобы в нем не возникла смута, коль сановники и правитель утратили [этот] метод.
Ныне правители стремятся расширить свои земли и добиться хорошего управления народом, но они не разбираются в сути [метода] расчета; сановники стремятся выполнить свои обязанности, не основываясь на [этом] методе. Поэтому в государстве встречается непокорный люд, а у правителя – непослушные сановники. Совершенномудрый, управляя страной, заставляет народ внутри государства заниматься земледелием, а вне – помышлять о войне. В земледелии люди страдают от трудностей, а на войне – от опасностей. Однако, рассчитывая [разбогатеть], люди забывают о трудностях и совершают поступки, которых они раньше страшились, ибо при жизни они все время рассчитывают, где бы извлечь выгоду, а на пороге смерти стремятся прославить свое имя.
Необходимо уяснить, что является истоком славы и выгоды. Если земля приносит выгоду, то народ отдаст все свои силы земледелию, и если на войне можно прославиться, то люди будут сражаться, не жалея жизни. Если внутри государства все силы народа будут направлены на земледелие, поля не будут покрываться сорными травами; и если за пределами государства народ станет сражаться не жалея жизни, то он всегда будет побеждать противника. Если противник не опасен и поля не зарастают сорными травами, можно спокойно сидеть на месте: богатство и могущество сами придут к государству.
Однако ныне все происходит иначе. В наш век заботливые устремления правителей не отвечают насущнейшим требованиям их государств. Они думают, что поступки их подобны деяниям Яо и Шуня, однако т успехах они уступают даже Тану и У. А виновны они [в том, что не так] держат рукояти [славы .и выгоды]. Позвольте мне объяснить, в чем их ошибка.
Управляя государством, они пренебрегают положением [правителя] и опираются лишь на пустые теории, но теории эти легковесны, а значит, и успехи ничтожны. Если поручать дела ученым, рассуждающим о Ши цзине и Шу цзине, люди начинают бродить по всему государству и презирать своего правителя. Если поручать дела ученым, не состоящим на государственной службе, то люди отдаляются [от правителя] и порицают его; || если поручать дела храбрым мужам, то люди становятся драчливы и не боятся никаких запрещений; если использовать на службе людей, занимающихся ремеслами, народ становится непостоянен в своих занятиях и легко меняет место жительства. Так как крупные и мелкие торговцы живут в свое удовольствие, да еще и имеют выгоду, то люди следуют их примеру и начинают обсуждать [поступки] правителя. Поэтому если в государстве увеличится число людей, относящихся к этим пяти категориям народа, то пахотные поля зарастут сорняками, а армия ослабеет.
Основное богатство ученых, сторонников пустых рассуждений, – их уста; основное богатство ученых, не состоящих на государственной службе, – их идеи; основное богатство храбрецов – их доблесть; основное богатство людей, занимающихся ремеслами, – их руки; основное богатство купцов – их спина. Поэтому для всех этих людей Поднебесная – один дом, и поскольку их основное богатство всегда при них, они свободно кружат [по царствам]. А так как основное богатство всегда с ними, то и процветание [их] зависит от внешних связей. Что же касается лиц, обладающих значительным богатством, то они помышляют лишь о своих семьях. Даже Яо и Шуню было бы не под силу управлять таким народом. Поэтому Тан и У пресекали все это и добились успеха и славы.
Совершенномудрый не может использовать то, что в наш век считается легким для победы над трудным; он непременно обратится к трудному для победы над легким. Поэтому, если люди глупы, их можно победить умом; если [люди] в наш век умны, их можно победить силой. Если люди глупы, их легко принудить к тяжкому труду, а если умны, то принудить нелегко; если [люди] в наш век умны, то их очень легко побудить к знанию, а принудить к тяжкому труду нелегко. Поэтому, когда Шэнь Нун обучал народ пахоте и стал править Поднебесной, он стал наставником только благодаря своим знаниям. Тан и У достигли могущества и победили правителей только силой. Ныне, когда в наш век люди поумнели, а народ развратился; когда настало время, похожее на времена Тана и У, применять методы Шэнь Нуна для пресечения всего плохого – значит вызвать смуту даже в стране, имеющей тысячу [боевых] колесниц. Все это происходит оттого, что главное внимание уделяется ошибочным [методам правления].
Природа людей [такова]: при измерении каждый норовит захватить себе часть подлиннее; при взвешивании каждый норовит захватить себе часть потяжелее; при определении объема каждый норовит захватить себе часть побольше. Если просвещенный правитель || умело разбирается во всех трех [проявлениях человеческой природы], он способен установить хорошее правление у себя в государстве, а люди смогут достичь того, к чему стремятся. Если государство требует от людей малого, то найдется очень много людей, уклоняющихся даже от выполнения этого малого. Внутри государства следует заставлять народ заниматься земледелием, а за пределами его сосредоточить усилия народа на войне. Поэтому, когда государством управляет совершенномудрый, он вводит массу запретов, дабы воспрепятствовать росту способных и использует силу для искоренения обманщиков.
Когда эти два метода – [запреты и воздействие силой] – будут применены одновременно, то внутри границ люди сосредоточат все свои помыслы на Едином. Когда люди сосредоточат все свои помыслы на Едином, это значит, что они займутся земледелием; посвятив себя земледелию, народ станет прост, а простые люди предпочитают жить спокойно на одном месте и не любят покидать [насиженные места]. Поэтому совершенномудрый, управляя страной, — стремится к тому, чтобы основное богатство народа заключалось в земле, и тогда немногие будут рассчитывать на внешние [занятия], ибо это станет опасным. Когда земля – основное богатство людей, они просты, когда надеяться на внешние [занятия] опасно, люди будут пребывать в тревоге. Когда люди внутри страны просты, а за пределами беспокойны, они ‘будут усердны в земледелии и бесстрашны на войне. Когда люди усердны в земледелии, их основное богатство возрастает. Когда люди бесстрашны на войне, соседние [государства] в опасности. Когда основное богатство тяжелое, его невозможно уже взгромоздить на спину и убежать. Когда соседние [государства] в опасности, люди не потянутся туда, где нет богатства. Даже безумец не пойдет в [царство], находящееся в опасности, и не будет рассчитывать на внешнее [занятие].
Поэтому если совершенномудрый, управляя государством, устанавливает законы, исходя из обычаев народа, то он добивается порядка в ‘царстве; при обследовании дел государства он уделяет внимание основному, и тогда все идет как полагается. Когда же [законы] устанавливаются без учета обычаев, а при обследовании дел государства не уделяется внимания основному, то, хотя законы и будут установлены, люди перестанут подчиняться, возникнет много трудностей и не удастся ничего достигнуть. Вот что я называю ошибкой.
Наказания применяются для пресечения развращенности, а награды – для поддержания запретов. Позор и бесчестие, тяжкий труд и лишения – именно это и ненавидят люди; известность и слава, покой и наслаждение – именно к этому и стремятся люди. Поэтому в государстве, где наказания не вызывают ненависти, а ранги и жалования не вызывают стремлений получить их, налицо предзнаменование гибели государства. Если преступники будут избегать наказаний, то низкий люд станет порочным и развращенным и не будет страдать от наказаний, а это значит, что нарушители закона смогут избегать наказаний, обманывая того, кто стоит над народам; смогут извлекать выгоду, обманывая того, кто стоит над народом. Когда имеется не один путь к славе и почету, то благородные мужи будут добиваться славы, опираясь на влияние [со стороны].
Когда низкий || люд нарушает запреты, то суровых наказаний множество. Когда правитель не стремится к [ясным] приказам, распространяются легкие наказания. Когда суровых наказаний множество, да еще распространяются и легкие, это значит, что государство наводняется преступниками. И тогда богатые не смогут уберечь свое имущество, а бедные не смогут заниматься своими делами, пахотные поля зарастут сорняками, государство обнищает. Когда пахотные поля зарастают сорняками, то народ добывает пропитание неправедным путем; а когда государство обеднеет, правитель будет раздавать меньше наград. Поэтому, когда страной управляет совершенномудрый, подвергшиеся наказанию преступники не занимают государственных постов, а злодеи не становятся чиновниками. Если подвергшиеся наказанию преступники будут занимать должности, то благородные мужи станут презирать свои посты; если [злодеи] будут ходить в шелковых одеяниях и питаться мясом, то и низкий люд устремится к выгоде таким же путем. Если благородные мужи станут презирать свои должности, то они будут стыдиться и своих наград; когда низкий люд устремится за выгодой таким же путем, он станет бахвалиться своими преступлениями. Поэтому суровые наказания злодеев являются именно тем способом, при помощи которого пресекаются преступления, а пожалования чиновничьих должностей и рангов знатности – способом, при помощи которого поощряются заслуги.
Ныне государство вводит ранги знатности, но люди стыдятся их; вводит наказания, но люди потешаются над ними. Причина этому, вероятно, в недостатках закона и метода [управления]. Поэтому если благородный муж сосредоточивает всю власть в своих руках, устанавливает единое управление и таким образом утверждает [правильный] метод; предоставляет чины и ранги знатности строго по заслугам; прославляет и повышает в чине, исходя из пригодности человека, то действительно устанавливается строгое равновесие между верхами и низами. Когда установится строгое равновесие между верхами и низами, подданные будут отдавать все свои силы [выполнению долга], а правитель будет прочно удерживать рукояти [славы и выгоды].

Глава 7
ОТКРЫТЫЕ И ЗАКРЫТЫЕ ПУТИ

В те времена, когда возникли небо и земля и появились люди, люди знали своих матерей, но не знали своих отцов. Любовь к родственникам и корыстолюбие – таков был их Путь. Так как они любили только своих родственников, то стали отделять [своих от чужих], а корыстолюбие породило коварство. Люди множились, но так как они были охвачены стремлением отделять [своих от чужих] и корыстолюбием, го среди них воцарилась смута. В те времена люди уже стремились к превосходству над другими и пытались подчинись друг друга силой. Стремление к превосходству порождало ссоры, а попытки подчинения силой порождали споры. Были споры, но не было меры [их разрешения], поэтому никто уже не мог жить [спокойно]. И тогда мудрые установили справедливые меры и привили бескорыстие, так что народ проникся человеколюбием. В эти времена была отвергнута любовь к родственникам, установилось почитание мудрых. Путь человеколюбивых – любовь, а Путь мудрых – стремление превзойти друг друга.
Люди множились, но не было узаконений, а так как [они] шли по пути человеколюбия и стремились превзойти друг друга, возникла смута. Поэтому, когда совершенномудрый принял правление, он первым делом установил разграничения, касающиеся земли, имущества, мужчин и женщин. Когда было проведено разграничение, невозможно было обойтись без узаконений, поэтому [совершенномудрый] ввел запреты. Когда же были введены запреты, невозможно было обойтись без тех, кто ведал бы их осуществлением, поэтому он учредил должности чиновников. Когда были учреждены должности чиновников, невозможно было обойтись без того, кто бы объединил их всех, поэтому [совершенномудрый] поставил [над всеми] государя. Когда же был поставлен государь, то было отвергнуто почитание мудрых, и установилось почитание тех, кто занимает высокое положение.
Итак, в древние века любили своих родственников и почитали корысть; в средние века почитали мудрых и радовались человеколюбию, а в позднейшие века стали ценить тех, кто занимает высокое положение, и почитать должности. Почитание мудрых || означает, что истинным путем считается стремление превзойти друг друга [достоинствами], но когда появляется государь, исчезает нужда в мудрых. Любовь к родственникам означает, что корысть считается истинным путем, но когда установлены справедливые меры, они препятствуют распространению корысти. [Поведение людей] в эти три [периода] не было противоречивым. Люди исчерпали свой Путь, надлежало изменить его. Вслед за изменениями, происходившими в веках, необходимо изменять и сам Путь. Поэтому и говорят: «Путь правителя должен иметь единое мерило». Разумеется, Путь правителя исходит из одного, а Путь сановников из другого. Пути эти имеют отличие, но их связывает стремление иметь единое [мерило]. Поэтому и говорят: «Когда люди глупы, можно царствовать над ними при помощи ума; [люди] нашего века умны, и царствовать над ними можно только с помощью силы». Когда люди глупы, то силы у них в избытке, .а ума не хватает; когда люди умны, то ум у них в избытке, а силы не хватает. Люди от природы таковы: когда они лишены знаний, стремятся к учебе; когда у них иссякают силы, их легко подчинить.
Шэнь Нун смог обучить народ земледелию и достичь владычества в Поднебесной, потому что он наставлял при помощи своих знаний; Тан и У смогли стать могущественными и разбить правителей, потому что они подчинили их при помощи силы. Итак, глупый люд не имеет знаний и стремится к учебе; в наш век умные [люди] не имеют избытка силы, и их легко подчинить. Поэтому тот, кто хочет добиться владычества о Поднебесной <любовью> и, должен искоренить наказания; а тот, кто стремится подчинить правителей силой, отдаляет добродетель.
Совершенномудрый человек не подражает [слепо] древности, но и не следует современности. Если он будет подражать во всем древности, он отстанет от [своего] времени, если же станет подражать во всем современности, [наткнется на] препятствия, созданные обстоятельствами. Династия Чжоу не подражала [слепо] Шан, а Ся не подражала [правлению] Юя; все три действовали при различных обстоятельствах, однако все три достигли владычества [в Поднебесной].
Итак, Путь к владычеству [в Поднебесной] известен, но удерживается оно различными способами. Например, У ван захватил власть незаконным путем, но сам он ценил подчинение [закону]; он сражался за Поднебесную, но ценил уступчивость; он захватил власть силой, но удерживал ее справедливостью. В нынешний век могущественные государства стремятся объединить [Поднебесную силой], а слабые напрягают все силы, стремясь сохранить [свои земли]. Это означает, что ныне дела обстоят совсем не так, как в глубокой древности во времена Шуня и [династии] Ся, что сейчас уже нельзя следовать [пути] Тана и У. Так как [путь] Тана и У ныне уже закрыт, то среди государств, имеющих десятки тысяч [боевых] колесниц, нет ни одного, которое бы не вело войны; а среди государств, имеющих тысячи [боевых] колесниц, нет ни одного, которое бы не оборонялось. Этот путь, [который прежде избрали Тан и У], давно закрыт, но из правителей нашего века не найдется ни одного, который бы осмелился отказаться от него. Поэтому ныне к трем династиям не может добавиться четвертая.
Только умный правитель способен постичь все, что я здесь излагаю. Сегодня [государи] хотят открыть путь [Шуня и династии Ся], подражая [древности]. Но в древности люди были просты и поэтому честны; ныне же люди хитры и поэтому нечестны. Поэтому если следовать древности, то в делах управления надлежит исходить прежде всего из добродетели; если же следовать современности, необходимо прежде всего иметь законы о наказаниях. Однако обычно это || вызывает сомнения. Справедливым в наш век называют такое положение, когда потворствуют тому, что люди любят, и устраняют ненавистное ими; под несправедливым понимают такое положение, когда потворствуют тому, что люди ненавидят, и устраняют любимое ими. Слова, которыми выражена [мысль], одинаковы, но суть различна. Надлежит продумать следующее: если потворствовать тому, что люди любят, люди будут страдать от того, что ненавидят; если же потворствовать тому, что люди ненавидят, они будут довольны, получив то, что любят. Откуда я знаю, что дела будут обстоять именно так? Коль люди печалятся, они задумываются, а когда они задумываются, то начинают следовать закону. Когда люди наслаждаются, они развращаются, а когда [они] развращаются, рождается лень. Поэтому, если управлять людьми путем наказаний, они станут боязливы, а когда они боязливы, не осмелятся творить злодеяний, а когда люди не будут творить злодеяний, то они будут довольны тем, что они любят. Если же наставлять людей с помощью справедливости, они избалуются, а когда люди избалованы, рушится порядок, а там, где нет порядка, люди страдают от того, что они ненавидят. То, что я называю наказаниями, есть основа справедливости; то, что в наш век называют справедливостью, это путь к насилию. Действительно, тот, кто стремится исправить людей, используя то, что они ненавидят, непременно добьется того, что они любят; тот же, кто стремится исправить людей, используя то, что они любят, непременно вызовет к жизни то, что они ненавидят.
В образцово управляемом государстве много наказаний и мало наград. <В государстве же, где отсутствует какой-либо порядок, много наград и мало наказании>. Поэтому в [государствах, стремящихся к] владычеству в Поднебесной, каждым девяти наказаниям соответствует одна награда, а в [государствах, обреченных на] расчленение, каждым девяти наградам соответствует одно наказание.
Ныне в зависимости от тяжести проступков применяются мягкие и суровые наказания, и, судя по заслугам, даются щедрые и скромные награды. Эти два [метода наказаний и поощрений] широко применяются в наш век. Если наказания будут применяться уже после того, как преступление совершено, невозможно искоренить злодеяния; если люди будут награждаться лишь за то, что считается справедливым, проступки не исчезнут. А там, где наказаниями невозможно пресечь злодеяния, а наградами проступки, неизбежна смута. Поэтому стремящийся к владычеству в Поднебесной должен наказывать еще до того, как совершен проступок, || тогда исчезнут и тяжкие преступления. Когда станут награждать людей, сообщивших о злодеяниях, то не ускользнут даже самые мельчайшие проступки. Если, управляя народом, можно будет достичь, такого положения, когда исчезнут тяжкие преступления, а мельчайшие проступки не будут оставаться незамеченными, то в государстве будет царить порядок, а коль в государстве порядок, оно непременно будет могучим. Если этот метод будет осуществлен лишь в одном государстве, порядок будет лишь внутри границ этого царства; если два государства станут осуществлять этот [метод], то войска могут немного отдохнуть; когда же этот метод будет распространен на всю Поднебесную, то будет восстановлена добродетель. Таков мой [метод] возврата к добродетели путем смертных казней и примирения справедливости с насилием.
В древности люди жили все вместе и у них не было никакого порядка, поэтому-то они и запросили себе верховного правителя. Конечно, Поднебесная была довольна появлением верховного правителя, так как он навел порядок в стране. Ныне же имеем правителей, но нет законов. От этого проистекает зло, такое же как от отсутствия правителя. Но иметь законы и в то же время не иметь возможности покончить с беспорядком – все равно что не иметь законов. [Жители] Поднебесной отнюдь не рады тому, что нет правителя, но они радуются, когда оказываются сильнее закона, однако считать так в наш век было бы заблуждением. Действительно, нет большей выгоды для жителей [Поднебесной], нежели порядок, и нет более твердого порядка, нежели порядок, установленный самим правителем. Путь, благодаря которому можно стать правителем, – всемерное возвеличивание закона. Для того чтобы сделать закон всесильным, нет более насущной задачи, нежели искоренение преступлений, а для искоренения преступлений нет более глубокой основы, нежели суровые наказания. Поэтому стремящиеся к владычеству [в Поднебесной] запрещают наградами и поощряют наказаниями; выискивают проступки и не ищут хороших деяний; применяют наказания для искоренения наказаний.

СВИТОК ТРЕТИЙ

Глава 8
РАССУЖДЕНИЯ О ЕДИНОМ

Когда создается государство, надлежит систему правления привести в соответствие с [нуждами] времени; когда вводятся законы управления, надлежит поступать осторожно; когда стремятся направить все усилия на Единое, надлежит действовать осмотрительно; когда занимаются основным делом, надлежит сосредоточить его в одних руках. Когда система правления соответствует [нуждам] времени, обычаи государства могут быть изменены, и народ будет следовать установленному порядку. Если законы управления ясны, чиновники не будут нарушать [их]. Если все усилия государства направлены на Единое, то и людей [легче] использовать. Если [руководство] основным делом сосредоточено в одних руках, люди будут радоваться землепашеству и полюбят войну.
Совершенномудрый, вводя законы, изменяет обычаи и заставляет людей денно и нощно заниматься обработкой земли. Надлежит уяснить это. Люди будут усердны в делах и готовы рисковать жизнью ради [такого] правления, ежели правитель ясно и четко установит, за какие заслуги прославляют, за что жалуют наградами, за что наказывают. Когда откажутся использовать на службе красноречивых советчиков и [представителей] частных домов, а станут выдвигать людей заслуженных, то люди будут радоваться землепашеству и полюбят войну. Видя, что правитель почитает землепашцев и воинов и презирает ораторов и людей, занимающихся ремеслами, презирает странствующих ученых, люди устремятся к Единому, и тогда семьи их непременно обогатятся, а сами они прославятся в государстве.
Когда правитель открывает путь к обогащению тех, кто служит обществу, и преграждает [путь] тем, кто связан с частными домами, заставляя народ усердно трудиться, работа у частных лиц не будет почитаться в государстве и частные дома не посмеют обращаться с просьбами к правителю. И тогда будут поощряться лишь имеющие заслуги; приказы правителя будут исполняться, пустоши будут обработаны; развратный люд не будет множиться, и злодеяния будут пресечены на корню. Тот, кто, управляя страной, способен сосредоточить всю силу народа в одних руках и направить людей на Единое, сделает [свое государство] могущественным; тот, кто способен заставить народ заниматься основным делом и || пресечь второстепенное, обогатит [страну].
Совершенномудрый, управляя государством, способен сосредоточить в своих руках всю силу [народа] и способен в то же время обуздать ее.
Когда система правления проверена, можно сосредоточить силы народа в одних руках, но когда они сосредоточены и не развиваются, это значит, что их не приводят в действие; когда же их приводят в действие, а [государство] не богатеет, возникает смута. Для правителя сосредоточение всех сил государства в одних руках означает сделать государство богатым, а армию мощной; обуздание сил означает поощрять людей на войну с противником. Если знания поощряются и не пресекаются, они увеличатся, но когда они увеличатся, невозможно будет управлять страной, ибо появится коварство. Когда знания пресекаются и не поощряются, люди [искренни и] просты. Когда люди просты, но их не используют, они накапливают много силы, а если у людей много сил и ими никто как следует не управляет, появляются паразиты.
Итак, сосредоточить все силы в одних руках можно только через Единое; обуздать же силы можно войной с противником. Поэтому тот, кто хорошо управляет государством, поощряет в народе стремление к Единому. Когда люди помышляют лишь о Едином, они искренни, а когда люди искренни, они трудятся на земле, когда же люди трудятся на земле, они весьма старательны, а тот, кто старателен, разбогатеет. Если богатые будут лишены [богатств] с помощью рангов знатности, то они не будут распущены распущенные же будут напуганы наказаниями и займутся земледелием. Итак, тот, кто может сосредоточивать силы [людей], но не способен использовать их, неизбежно вызовет смуту; тот же, кто может только обуздывать [эти] силы, но не способен сосредоточивать их, непременно погубит государство. Поэтому умный правитель знает, как сочетать эти два [метода], и государство его могущественно; а тот, кто не умеет сочетать эти два [метода], погубит свое государство.
Действительно, когда в народе нет порядка, значит, государь избрал неверный Путь; когда законы неясны, значит, государь потворствует смуте. Умный правитель – это тот, кто не избирает неверного Пути и не потворствует смуте, а берет власть в свои руки, устанавливает закон и с помощью законов наводит порядок. Тогда он будет знать о всех злоупотреблениях, и чиновники не смогут нарушать [правила]; тогда будет точно известно, за что полагается наказание, а за что награда, и орудие [закона] будет иметь единое мерило. Если последуете этому совету, будете иметь четкую систему управления страной, народ станет усерден в труде, ранги знатности, пожалованные правителем, будут почетны и все будут стремиться получить их.
Ныне правители стремятся наладить управление народом, но своими действиями они вызывают лишь беспорядки. Все это происходит отнюдь не оттого, что им нравятся беспорядки, а оттого, что они придерживаются древности и не учитывают [нужд] времени. Правитель [слепо] следует древности и [невольно] собирает все ее недостатки, подданные [слепо] следуют современности и не понимают, что со временем следует изменять и сами [законы], || они не понимают, что в наш век меняются обычаи, не вникают в чувства народа, которым хотели бы хорошо управлять, поэтому в таких условиях увеличение наград ведет лишь к росту наказаний, а мягкие наказания способствуют тому, что [народ] пренебрегает наградами.
И действительно: вводятся наказания, а народ не подчиняется; награды истощаются, а преступность все растет и растет. Поэтому правитель в своих отношениях с народом [должен прежде] всего применять наказания, а уж затем раздавать награды. Совершенномудрый при управлении государством никогда не берет за образец древность и в то же время не следует [слепо] и современности, он добивается хорошего управления государством, исходя из [нужд] времени, вводит законы, учитывая обычаи. Ибо ежели законы будут вводиться без учета природных чувств людей, то они не достигнут успеха; но ежели хорошее управление будет осуществляться в соответствии с [нуждами] времени, исчезнет смута. Итак, управление совершенномудрого царя заключается в следующем: внимательно вникать в стремления [народа] и направлять все [его] помыслы на Единое.

Глава 9
ВВЕДЕНИЕ ЗАКОНОВ

Я слышал, что когда мудрые правители древности вводили законы, люди не совершали нарушений; когда выдвигали за дела, способности людей развивались; когда вводили поощрения, армия была грозна. Эти три [принципа] являются основой хорошего управления.
Действительно, когда вводили законы, люди не совершали нарушений, ибо законы были ясны и приносили пользу людям.
Когда выдвигали за дела, способности людей развивались, ибо было установлено четкое разграничение заслуг. А так как заслуги были четко разграничены, народ усердно трудился, а коль он был усерден в труде, способности его развивались.
Когда вводили поощрения, армия была грозна, ибо поощряли рангами знатности и жалованием. Ранги знатности и жалование – цель воина. Поэтому метод, с помощью которого правитель наделяет рангами знатности и жалованием, должен быть ясен. Когда он ясен, государство становится день ото дня могущественнее, когда же он не ясен, государство день ото дня хиреет. Метод поощрения рангами знатности и жалованием – ключ к жизни или гибели страны. Причина гибели страны или государя не в отсутствии системы рангов знатности и жалования, а в порочности метода. Три царя и пять гегемонов наделяли и рангами знатности и жалованием, но первые достигли успехов в десять тысяч раз больших, нежели вторые, ибо метод их был ясен. Итак, мудрый правитель использует своих сановников таким образом, чтобы [должность] их непременно зависела от их успехов, а награды – непременно от заслуг. Когда всем ясно, что считается заслугами и как получить награды, люди начинают бороться из-за заслуг. И если, управляя государством, [правитель] сможет заставить людей усердно трудиться и бороться из-за заслуг, его армия станет могущественной.
Если среди людей одинакового положения одни подчиняют себе других, это свидетельствует о том, что одни бедны, а другие богаты. Если [государства] одинаково [богаты], но в то же время одно из них захватывает [земли] другого, это свидетельствует о том, что одно из них мощное, а другое слабое. Случается, что в государстве, имеющем земли, бывают сильные или слабые правители, именно от них и зависят порядок или смута [в государстве].
Когда метод совершенен, достаточно и одного ли, чтобы поселить человека и пригласить ученых и народ, а ежели там есть и рынки, то товары стекутся со всех сторон. Того, кто имеет землю, нельзя назвать бедным; того, кто имеет народ, нельзя назвать слабым. Если земля используется хорошо, не следует беспокоиться о том, что небогат; если народ трудится добросовестно, не следует опасаться могущества и жестокости [врагов]. Когда добродетель [государя] ясна и его наставления осуществляются, государь может использовать для себя все, что имеет народ. Поэтому мудрый правитель использует то, чем не владеет, и заставляет трудиться на себя тех, кто не является его народом.
|| Для мудрого правителя важно, чтобы ранги знатности давались лишь за дела. Когда ранги знатности даются за дела, то воздается почет людям. Но если [ранги] не почетны, люди не будут стремиться к ним. Когда ранги не прославляют людей, люди теряют интерес к ним. Когда ранги доступны, люди не ценят их. А если посты и ранги знатности, жалование и награды можно получить, не выходя за ворота, то люди не станут, рискуя жизнью, бороться [за них].
Человеку от рождения присущи любовь и ненависть, и управлять людьми можно, только используя эти чувства. Правитель обязан знать, что люди любят и что ненавидят. [Хорошо разбираться в том], что любят люди и что ненавидят, – основа наград и наказаний. Природные чувства человека таковы: он любит ранги знатности и жалование и ненавидит казни и наказания. Правитель должен уметь использовать эти два чувства, дабы умело направить желания людей и наделять их тем, к чему они стремятся. Когда ранги знатности можно будет получать лишь за напряженный труд, когда награды можно будет получать лишь за заслуги, когда правитель сумеет заставить свой народ поверить в это, так же как он верит в сияние солнца и луны, то его армия будет непобедима.
Среди правителей встречаются такие, кто дает ранги знатности, но войска его отнюдь не сильны; имеются и такие, кто дает жалование, но государства их бедны; встречаются и такие, кто ввел законы, но сам страдает от смуты. Эти три случая – бедствие для государства. А происходит это оттого, что правители прежде всего жалуют тех, кто просит, а затем уж тех, кто имеет заслуги. И получается, что, несмотря на награждение рангами знатности, войска все-таки слабы. Коль скоро люди могут наживаться и получать жалование, не подвергая себя испытаниям и смертельной опасности, раздача жалований лишь обеднит страну. Когда в законах нет ни мер, ни цифр, неприятных дел с каждым днем становится все больше, и хотя законы и будут введены, это лишь затруднит управление страной. Поэтому мудрый государь, управляя своим народом, должен добиваться того, чтобы люди изо всех сил боролись из-за заслуг. Если [человек] имеет заслуги, богатство и почет идут за ними следом; добродетельным не будет считаться то, что достигнуто частным путем. Когда это учение успешно распространится, || подданные станут преданными, правитель просвещенным, управление успешно, армия сильна. Обычно мудрый правитель, управляя страной, полагается на силу, а не на добродетель, и таким путем без беспокойства и утомления добивается успеха. Когда меры и цифры будут установлены, можно будет следовать закону. Поэтому правителю надлежит самому хорошенько все обдумать. Действительно, Ли Чжу видел [осенний] волосок на расстоянии свыше ста шагов, но он не мог передать другим свое острое зрение. У Хо мог поднять тяжесть в тысячу цзюней, но он не мог передать своей громадной силы другим. Действительно, совершенномудрый наделен [способностями] от природы и не может передать их другим людям. Однако успеха можно добиться [и не обладая совершенной мудростью], следует лишь обратиться к закону.

Глава 10
ЗАКОНЫ ВОЙНЫ

Законы войны должны строиться на торжестве [новых методов] управления, и тогда исчезнут драки между людьми. Когда драки исчезнут, никто не будет помышлять о собственных интересах, все станут помышлять об интересах правителя. Поэтому [методы] управления того, кто достигает владычества [в Поднебесной], заключаются в том, чтобы народ страшился развязывать драки между общинами, но был храбр в сражениях с внешним врагом. Если люди привыкнут самоотвержен, но превозмогать трудности, они будут презирать смерть. Если видишь, что противник разгромлен уже в начале боя, что он бежит и не останавливается, надлежит воздержаться от дальнейшего преследования. Поэтому в «Трактате о военном искусстве» говорится: «Если одержал победу в большом сражении, преследуй отступающего противника не более десяти ли, если же победил в малом сражении, преследуй отступающего противника не более пяти ли». Когда поднимаешь войска [в поход], взвесь силы противника. Если [методы] управления уступают [методам] управления противника, не ввязывайся в войну. Если с продовольствием хуже, нежели у противника, не затягивай военных действий. Если [войско] противника многочисленно, не будь его гостем. Если же противник уступает во всех перечисленных отношениях, нападай без малейшего колебания. Поэтому говорят: «На войне самое главное правило – предусмотрительность. Если определить [силы] противника и проверить (свои собственные] войска, то можно заранее предвидеть победу или поражение».
Армия того, кто достигает владычества в Поднебесной, не кичится своими победами, но и не затаивает злобы из-за поражения. Она не кичится победами, ибо [знает, что обязана ими] умной тактике. Она не затаивает злобы из-за поражения, ибо знает причины своих неудач. Когда силы армии равны силе армии противника, то победит тот, у кого военачальник одаренный, а тот, у кого военачальник уступает [вражескому], потерпит поражение. Если [методы] управления основаны на предварительном расчете, то, независимо от того, будет ли одаренный военачальник или военачальник, уступающий [вражескому], – победа обеспечена. Если правильные [методы] управления осуществляются уже давно и если правитель овладел тактикой побед, он непременно станет могущественным и достигнет владычества в Поднебесной. || Если народ покорен и внемлет своему правителю, то государство станет богатым, а армия – победоносной. И если подобное состояние будет длиться долго, [правитель] непременно достигнет владычества в Поднебесной.
Но было бы ошибкой для армии углубляться на территорию противника, когда противник многочислен; когда все войско очутилось в опасной местности и некуда отступать; когда люди очень устали, да к тому же томятся голодом и жаждой;, когда вспыхивают тяжелые болезни. Все это ведет к поражению. Поэтому тот, кто собирается использовать народ, подобен колесничему, правящему добрыми конями: [народ и коней] нельзя распускать м.

Глава 11
ВВЕДЕНИЕ ОСНОВНЫХ ПРАВИЛ

Есть три ступени, ведущие обычно войска к победе: ввести закон еще до начала военных действий; закон должен стать обычаем; <когда он станет обычаем> [государство] будет иметь в избытке все, в чем нуждается. Лишь после того как внутри границ пройдены эти три ступени, можно посылать войска в поход. Однако для преодоления этих трех ступеней необходимы два условия: во-первых, поддерживать закон, дабы он проводился в жизнь; во-вторых, назначить на должности [подходящих людей, способных помогать] осуществлению закона. Про того, кто опирается на множество [людей], говорят, что он кроет крышу тростником; про того, кто полагается на внешнее, говорят, что он хитрит [с самим собой]; про того, кто полагается на пустую славу, говорят, что он вводит [себя] в заблуждение. Если кто-либо станет опираться хоть на одно из этих трех положений, его армию можно будет захватить в плен. Поэтому и говорят: «Сильные никогда не сгибаются – они борются за претворение своих желаний. Они отдают борьбе все силы и, отдав их, готовы к [любым неожиданностям]. И поэтому им нет равных внутри морей».
Если установлено образцовое правление, накапливается много товаров. Когда же накапливается много товаров, награды становятся более щедрыми.
Если награждают лишь за занятие Единым, ранги знатности станут почетны. Если они почетны, то награды будут приносить выгоду [государству]. Поэтому и говорят: «Если армия рождена в государстве с хорошим правлением, она достигнет необычных [успехов]; если обычай возникает из закона, легки осуществить десять тысяч изменений; если люди будут всем сердцем стремиться к могуществу, они сами подготовят все необходимое для этого». Если обсудить эти три положения, можно достичь могущества.
Итак, порядок в государстве зависит непременно от его могущества, а могущество существует лишь там, где есть порядок; богатство государства зависит непременно от порядка, а порядок может быть лишь в богатом государстве; богатым может быть лишь могущественное [государство], а могущественное государство непременно богато. Поэтому и говорят, что есть три пути, ведущие к порядку и могуществу. Обсудим же эти основные правила.

Глава 12
О ВОЕННОЙ ОБОРОНЕ

Государство, вынужденное вести военные действия одновременно на четырех фронтах, уделяет основное внимание обороне; государство, расположенное у моря, уделяет основное внимание наступлению, потому что, если государство, вынужденное вести войну одновременно на четырех фронтах, любит поднимать войска [в поход], оно окажется в опасности, гак как ему придется противостоять четырем соседям. Как только государство, окруженное четырьмя соседями, начнет [наступательные] действия, четыре государства мобилизуют свои войска. Поэтому и говорят, что такое государство находится в опасном положении. Если государство, вынужденное вести войну одновременно на четыре фронта, не в состоянии разместить в общине, насчитывающей десять тысяч дворов, десятитысячную армию, оно пребывает в опасности. Поэтому и говорят: «Государство, которому приходится воевать на четыре фронта, уделяет основное внимание обороне».
[Если человек, возглавляющий] оборону общины, обнесенной стеной, не знает, как, используя силы обреченных людей, сражаться со свежими силами противника, стена будет разрушена. Если же [человек, возглавляющий оборону общины, сумеет использовать] силы обреченных людей, то до тех пор пока противник не разрушит все стены, он не сможет вступить [на территорию общины]. Это и называется: «используя силы обреченных людей, сражаться со свежими силами противника».
Когда городская стена будет полностью разрушена и противник сможет вступить [на территории общины], его войска непременно устанут, население же города непременно сохранит свои силы. Тот, кто сохранил полностью силы, [может] воевать против уставшего противника. Это и называется: «используя силы свежих людей, сражаться с силами обреченного противника». Поэтому и говорят, что самая главная опасность для того, кто окружил город, наступает тогда, когда каждый горожанин бьется с противником до последнего издыхания. Ежели полководец не сможет применить эти три [умения], его ожидают неудачи.
Путь обороны города – наращивание сил. Поэтому, когда противник появляется, надлежит собрать все силы и создать по крайней мере три армии. Необходимо разделить свои силы по числу направлений движения разведывательных колесниц противника. Из этих трех армий одну составляют мужчины, одну – женщины и одну армию – старые и малолетние обоего иола. Это и называется «три армии». || Армия мужчин должна запастись провиантом и наточить оружие, с тем чтобы выстроиться в ожидании противника. Армия женщин должна запастись провиантом и стать за крепостной стеной. [Им надлежит] выстроиться в ряд и ожидать приказаний. При приближении противника надлежит осуществить земляные работы: соорудить препятствия и ловушки, установить рогатки и вырыть волчьи ямы, вынуть поддерживающие балки и разрушить дома, расположенные с внешней стороны стены. Если есть время, необходимо перевезти [в город деревянные сооружения], а если времени не хватает, надлежит сжечь их, дабы противник не смог захватить их и использовать при наступлении в качестве подсобного орудия. Армия старых и малолетних должна пасти быков, лошадей, овец, свиней, собирать и скармливать им съедобные травы и [листья] деревьев и, дабы пополнить [запасы] еды для мужчин и женщин.
Но надлежит внимательно следить за тем, чтобы [воины] трех армий не общались друг с другом. Если мужчины станут бывать в боевом стане женщин, мужчины воспылают страстью к женщинам, и тогда подлый люд сможет пользоваться этим – [начнет] плести интриги, и государство погибнет. Познав сладость [общения], они начнут бояться [войны], и даже храбрые мужчины не захотят воевать. Если же мужчины и женщины станут бывать в армии стариков и малолетних, то старики возбудят сострадание взрослых, а малолетние – жалость сильных. Когда в сердце сострадание и жалость, то даже храбрецы проявляют излишнее беспокойство, трусы же [вообще] отказываются воевать. Поэтому и говорят: «Надлежит внимательно следить за тем, чтобы [воины] трех армий не общались друг с другом». В этом путь наращивания сил.

Глава 13
СДЕЛАТЬ СТРОГИМИ ПРИКАЗЫ

Если сделать строгими приказы, то введение хорошего управления не будет отложено надолго; если закон обязателен [для всех], то чиновники не смогут совершать преступлений. Когда же закон уже введен, не следует порочить его [пустыми] речами о добродетели. Если на [административные должности] будут назначать за заслуги, то люди станут меньше [увлекаться] пустыми речами; если же на [административные должности] будут назначать за добродетель, то люди станут больше [увлекаться] пустыми речами. Осуществление хорошего управления зависит от [правильных] решений. Тот, кто [при решении дел] исходит из суждения [каждых] пяти общин, достигнет владычества [в Поднебесной]; тот, кто [при решении дел] исходит из суждения [каждых] десяти общин, будет могущественным. Тот, кто затягивает с введением хорошего управления, может привести свое государство к гибели.
Хорошего управления добиваются путем наказаний; войну [следует] вести при помощи наград. Необходимо искать тех, кто совершил проступки, и не следует искать добродетельных, и тогда, если закон будет установлен и не будет меняться, знатные люди изменят свои преступные планы и не осмелятся нарушать законы. Если их преступные планы будут пресечены, [государю] станет легко использовать знатных людей и простой народ, чиновники станут ценить ранги знатности, и тогда правитель сможет прочно держать всех в своих руках, раздавая высокие жалования.
Когда в государстве исчезнут преступные людишки, в столице не будет преступных торговых сделок. Если в царстве много предметов ремесленного труда и множество [людей, занимающихся] второстепенным делом, земледелие забрасывается, преступность берет верх, и государство непременно будет расчленено.
Если в народе есть люди, обладающие излишками зерна, пусть им за сдачу [лишнего] зерна предоставляются чиновничьи должности и ранги знатности. Если должности и ранги знатности можно будет получить благодаря усилиям людей [в земледелии], земледельцы перестанут лениться. Трубку длиной даже в четыре цуня, если она без дна, не наполнить вовек. Предоставлять чиновничьи должности, ранги знатности и выплачивать жалование, независимо от заслуг человека, все равно что наполнять бездонную трубку.
Если страна бедна и в то же время направляет свои усилия на войну, то яд появляется [в стране] противника; [в такой стране] не будет шести паразитов, и она, несомненно, станет могущественной. Если страна богата и в то же время [ни с кем] не воюет, то яд появляется внутри [этой страны], рождаются шесть паразитов, и [страна], несомненно, ослабеет.
Если государство предоставляет чиновничьи должности и ранги знатности только по заслугам, то это называется: «строить замыслы с помощью [советников] совершенной мудрости и вести войну с помощью [воинов] совершенной храбрости». Если оно строит замыслы с помощью [советников] совершенной мудрости и ведет войну с помощью [воинов] совершенной храбрости, то этому государству безусловно не будет равных. || Если государство предоставляет чиновничьи должности и ранги знатности в зависимости от заслуг [человека], управление страной упрощается, и [пустых] речей станет гораздо меньше. Это называется: «при помощи законов избавляться от законов, при помощи речей избавляться от речей». Когда же государство жалует должности и ранги знатности [за приверженность к] шести паразитам, управление затрудняется, множатся речи. Это называется: «при помощи законов вызывать к жизни [новые] законы, при помощи речей вызывать к жизни [новые] речи». И тогда правитель не сможет отличить истинную речь от ложной. Чиновникам будет трудно отличить преступных людишек от достойных. Преступные чиновники смогут осуществлять свои стремления, а люди заслуженные станут с каждым днем оттесняться все дальше и дальше. Это называется поражением. Тот [правитель], который сохраняет десять [источников выгоды для людей], вызовет смуту; тог, который сохраняет лишь Единый [источник выгоды], добьется хорошего управления.
Когда закон уже введен в действие, те, кто любит использовать шесть паразитов, погибают. Если народ отдает все свои силы земледелию, государство богатеет; если шесть паразитов не распространены, воины и народ соперничают друг с другом в достижении заслуг и испытывают радость от того, что правитель использует их. В пределах своего царства люди станут соперничать друг с другом, и это будет почетно и никто не будет считать это постыдным. Надлежит поощрять народ наградами и пресекать его [проступки] наказаниями. Но хуже всего, когда народ ненавидит это, мучается этим и стыдится всего этого. В таких случаях люди стремятся к красивым одеждам и рассуждениям; они стыдятся бедности и используют внешние связи, чтобы избавиться от земледелия и от войны. Если внешние связи будут таким образом установлены, это гибельно для государства. Если в государстве имеются люди, погибающие от голода и холода, [но] отказывающиеся воевать ради выгоды и жалования, это обычай гибнущего государства.
К шести паразитам относятся: ли, музыка, Ши цзин, Шу цзин, почитание старых порядков, добродетель, сыновняя почтительность, братский долг, искренность, доверие, честность, бескорыстие, человеколюбие, справедливость, нежелание воевать, восприятие войны как чего-то позорного. Если в стране имеются двенадцать [паразитов], то правитель не сможет заставить людей обрабатывать землю и воевать, государство непременно обеднеет и будет расчленено. Когда двенадцать [паразитов] множатся, это называется: «государь, управляя [страной], не сможет справиться даже со своими ближайшими советниками, а чиновники не смогут управлять своим народом». Это означает, что шесть паразитов одолели там [царскую] власть. Когда двенадцать паразитов укрепятся, то государство непременно будет расчленено. Поэтому процветающее государство не использует двенадцати [паразитов], у такого государства много сил, и никто в Поднебесной не сможет одолеть его. Когда воины [такого государства] выступают в поход, они обязательно захватывают [чужие земли], а овладев ими, всегда в состоянии удержать их. [Если такое] государство держит войска в резерве и не наступает, оно непременно будет богатым.
Все дела при дворе, сколь малы бы они ни были, не должны отвергаться, и сколь велики бы они ни были, не должны быть преуменьшены. Чиновничьи должности и ранги знатности предоставляются в зависимости от заслуг, и хотя найдутся люди, искусные в произнесении [пустых] речей, их не следует жаловать прежде других. Это и называется «добиваться хорошего управления, руководствуясь расчетами».
Государство, которое нападает с помощью силы, посылая [войска в поход] всего лишь один раз, получает десятикратную выгоду; государство, которое нападает с помощью [пустых] речей, посылая [войска в поход] десять раз, несет стократную потерю. О государстве, почитающем силу, говорят, что [это страна], на которую трудно напасть; о государстве же, почитающем [пустые] речи, говорят, что [это страна], на которую легко напасть.
Ежели наказания суровы и награды малочисленны, это значит, что правитель любит народ и народ готов отдать жизнь за правителя. Ежели награды значительны и наказания мягки, правитель не любит народ, и народ не станет жертвовать жизнью ради него.
Если выгода исходит только из одного источника, государство не будет иметь себе равных; если же она исходит из двух источников, государству будет доставаться лишь половина доходов; если же выгода будет исходить из десяти источников, государство не уцелеет. Когда наказания суровы, законы понятны всем, когда же законы непонятны, появляются шесть паразитов. Когда шесть паразитов множатся, народ уже невозможно использовать. Поэтому, когда в процветающем государстве применяются наказания, народ становится еще ближе [к правителю], и если там распространяются награды, то народ извлекает выгоду.
Если при применении наказаний за мелкие проступки карать как за тяжкие [преступления], то [проступки] перестанут совершаться, а тяжких преступлений и вовсе не будет. Это называется: «избавляться от наказаний посредством наказаний».
Когда наказания исчезнут, то [неприятные] дела будут успешно завершаться. Если за тяжкие преступления будут мягко наказывать, то возрастет [число] наказаний и будут возникать неприятные дела. Это называется: «порождать наказания посредством наказаний». Такое государство непременно будет расчленено.
Совершенномудрый правитель постигает сущность вещей, а поэтому его [метод] управления народом содержит самое необходимое. Таким образом, тот, кто держит в руках награды и наказания и подкрепляет [принцип] человеколюбия [в управлении] посредством Единого, отвечает [стремлению] человеческих сердец.
Совершенномудрый, управляя людьми, должен непременно уметь овладевать их сердцами, и тогда он сможет использовать их силу.
Сила порождает могущество, могущество порождает величие, вселяющее трепет, величие, вселяющее трепет, порождает добродетель, а добродетель рождается из силы. Лишь один совершенномудрый правитель владеет [силой людей], поэтому он может распространить человеколюбие и справедливость на всю Поднебесную.

Глава 14
УСТАНОВЛЕНИЕ ВЛАСТИ

Порядок в государстве достигается тремя путями: законом, доверием, властью. Закон – это то, чего сообща придерживаются правитель и сановники. Доверие – это то, что сообща устанавливают правитель и сановники. Власть – это то, чем распоряжается лишь один правитель.
Если правитель выпустит [из своих рук власть], ему грозит гибель. Если правитель и сановники пренебрегают законом и действуют, исходя из личных побуждений, неизбежна смута. Поэтому, если при введении закона проводится четкое разграничение [прав и обязанностей] и при этом запрещается нарушать закон в корыстных целях, будет достигнуто хорошее правление. Если властью распоряжается [только] правитель, он внушает трепет.
Если народ поверит наградам царя, то дела будут успешны. Если он поверит наказаниям царя, то иссякнет источник преступлений. Только мудрый правитель способен оценить власть и дорожить доверием, он не станет злоупотреблять законом из-за своих личных интересов. Если правитель произносит много слов о наградах, но не в состоянии давать награды, подданные перестанут слушаться его; если же правитель издает один строгий указ за другим, но при этом избегает наказаний, народ не будет страшиться смерти. Награды – суть гражданское начало, наказания же – военное начало. Гражданское и военное начала связаны воедино законом. Поэтому мудрый правитель опирается на закон.
Если мудрый правитель не позволяет чиновникам скрывать что-либо от него, [его] называют мудрым; если [он] не позволяет [подданным] обманывать себя, [его] называют проницательным. Поэтому награды щедры и вызывают доверие; наказания суровы и неотвратимы. Когда правитель справедлив к нелюбимым и || не делает поблажек любимцам, сановники не могут скрыть что-либо от правителя, а подданные – обмануть его.
Те, кто в наш век добиваются хорошего управления, части пренебрегают законами, исходя лишь из своих желаний, в этом причина смуты в их государствах. Прежние правители установили меры веса и меры длины. И поныне все принимают их за образцы, ибо их метод разграничения [мер] был ясен. Если сейчас откажемся от [единых] мер веса и будем [произвольно] определять вес, откажемся от существующих мер длины и станем [произвольно] определять длину, то, если и будем точны, торговцы не станут пользоваться [нашими мерами], ибо они не обязательны. Действительно, если отказаться от образцов и мер и полагаться лишь на собственные суждения, то это не будет ни для кого обязательным. Только один Яо мог без мерила отличить подлинные знания и способности от мнимых. Но люди нашего века не состоят лишь из одних Яо. Поэтому прежние правители, понимая, что нельзя ограничиваться лишь собственным мнением или пристрастным утверждением, установили законы и ввели четкое различие [в правах и обязанностях]. Те, кто действуют согласно установлениям, награждаются за это; те же, чьи поступки вредят общим [интересам], наказываются за это. Законы о наградах и наказаниях не должны вызывать сомнений у людей, и тогда они не будут оспаривать [правильности наград или наказаний]. Если чиновничьи должности и ранги знатности будут даваться не за личные заслуги, то преданные сановники не смогут продвинуться. Если награды или жалования не будут соответствовать личным заслугам, то воины не будут [хорошо] сражаться.
Обычно [правило], которому следуют чиновники, находящиеся на службе у правителя, во многом зависит от того, что нравится самому правителю. Если правителю нравятся законы, чиновники станут служить правителю, следуя законам. Если же правителю нравятся речи, чиновники станут служить правителю одними речами. Если правитель предпочитает законы, то честные ученые выдвинутся вперед. Если же правитель предпочитает речи, то он будет окружен сановниками-клеветниками и сановниками-льстецами. Если общественные и частные интересы четко разграничены, то даже мелкий человек не станет ненавидеть достойного, а плохой не станет завидовать заслуженному. Поэтому, когда Яо и Шунь правили Поднебесной, они управляли ею не из-за личной корысти, а ради самой Поднебесной. Ставя передачу [престола] в зависимость от мудрости и способности, они поступали так не потому, что [хотели] отдалить отца от детей и приблизить людей далеких, а потому, что хорошо знали причину порядка и смуты [в стране].
Поэтому три царя сблизили [народ] путем справедливости, пять гегемонов подчинили правителей с помощью законов, – никто из них не стремился обратить в свою пользу выгоды Поднебесной. || Они добивались хорошего управления Поднебесной ради самой Поднебесной, именно поэтому они прославились и обрели заслуги. Поднебесная радовалась их правлению, и не было никого, кто бы осмелился повредить им. Ныне, в наш смутный век, правители и чиновники помышляют лишь о выгоде своего царства, и каждый использует свою должность для достижения корыстных целей, – в этом причина бедствий государства.
Итак, [судьба] страны зависит от [умелого] сочетания общественных и частных интересов.
Однако если отменить образцы и меры и исходить лишь из частных суждений, то преступные сановники станут торговать властью ради доходов, чиновники различных званий станут тайком обирать народ. Поговорка гласит: «Если в дереве завелось много червей, дерево сгниет, если в стене велика трещина, стена развалится». Поэтому там, где сановники соперничают из-за личных интересов и не заботятся о народе, низшие отдаляются от высших. Когда низшие отдаляются от высших, это значит, что в государстве появилась трещина. Когда чиновники различных званий тайком обирают народ, это и есть черви, которые завелись в народе.
В Поднебесной почти никогда не было такого случая, чтобы не погибло государство, в котором завелись черви и появилась трещина. Вот почему мудрый правитель, вводя законы, устраняет частные интересы, избавляя тем самым государство от трещин и червей.

СВИТОК ЧЕТВЕРТЫЙ

Глава 15
О ПРИВЛЕЧЕНИИ НАРОДА [В ЦАРСТВО ЦИНЬ]

[Обычно] на землях, имеющих сто ли в длину и ширину, горы и холмы занимают одну десятую часть; озера и болота – одну десятую часть; долины и русла рек – одну десятую часть; города, общины и проезжие дороги [все вместе] – одну десятую часть; плохие поля – две десятых; хорошие поля – четыре десятых. При таком распределении можно прокормить пятьдесят тысяч тружеников; горы, холмы, болота, озера и долины могут снабдить их необходимым, а городов, общин, проезжих дорог достаточно, чтобы разместить этот народ. Именно такого порядка придерживались прежние правители при распределении земли и ее заселении.
Ныне, если землю Цинь, что имеет тысячу ли в длину и в ширину, [разделить] на пять [частей], то земли, занятые под хлеба, не составят и двух [из них]. Площадь пахотных полей не достигнет и миллиона му, а продукты и богатства тамошних болот, озер, долин, известных гор и больших рек используются не полностью. Это означает, что [численность] населения не соответствует [размерам] земли. Соседями Цинь являются Три [царства] Цзинь, два из них – Хань и Вэй стремятся использовать свои войска. Их земли малы, а жители многочисленны; жилища их стоят отдельно друг от друга, а живут в них скученно. Они выращивают мало зерна, и народ извлекает выгоду из торговли. В народе верхи не сообщают [двору] своих имен, а низы не имеют пахотных полей и жилищ, поэтому || для того чтобы как-то прокормиться, они увлекаются дурными делами и занимаются второстепенным. Люди, [вынужденные] жить в ямах, в труднодоступных, непроходимых местах, ютиться [по берегам] рек и озер, составляют больше половины (населения]. Итак, там, где земли не хватает для прокормления народа, дела обстоят намного хуже, нежели в [таких царствах, как] Цинь, где не хватает народа для заселения земли.
Когда поразмыслишь о природных чувствах людей, видишь, что они мечтают только о пахотной земле и жилище. То, чего нет в Цзинь, в Цинь действительно в избытке. А если это действительно так и люди не пойдут на запад, то циньские воины непременно окажутся в беде, а народ будет испытывать трудности. Я осмелюсь указать на ошибки ваших умных чиновников. Причина нашей слабости и неспособности привлечь людей из Трех [царств] Цзинь в том, что [вы] чересчур высоко оцениваете ранги знатности и придаете слишком большое значение освобождению от повинностей. Ваши чиновники считают: «Три [царства] Цзинь ослабли потому, что тамошний народ стремится к легкой жизни и пренебрегает рангами знатности и освобождением от повинности. Могущество же царства Цинь объясняется как раз тем, что люди его стремятся [справиться] с трудностями и весьма высоко ценят ранги знатности и освобождение от повинностей. Если же мы ныне станем раздаривать во множестве ранги знатности и будем освобождать надолго от несения повинностей, это значит, что мы сами откажемся от тех методов, которые привели к могуществу Цинь, и начнем заниматься как раз тем, что привело к ослаблению Три [царства] Цзинь». Таков смысл рассуждений ваших чиновников о том, чтобы придавать [слишком] большое значение рангам знатности и скупиться на освобождение от повинностей.
Я осмелюсь счесть все это неправильным. Принцип, с помощью которого можно заставить народ переносить трудности и сделать армию сильной, заключается в постоянном наступлении на противника и предоставлении [людям] возможности осуществлять свои желания. В «Трактате о военном искусстве» говорится: «Если противник слаб, то [наша] армия сильна». Это означает, что если мы не утратим наступательный порыв, то противник утратит даже способность к обороне. Ныне, вот уже на протяжении жизни четырех поколений, Три [царства] Цзинь не одерживали побед над Цинь. Со времени правления вэйского Сяна невозможно сосчитать, сколько раз царство Цинь одерживало победы над Тремя [царствами] Цзинь в больших и малых сражениях, в открытых боях на полях; оно всегда захватывало города, обороняемые цзиньцами. Так это было, и тем не менее [эти царства] не подчинились [Цинь]. Цинь могло захватывать их земли, но было не в состоянии овладеть их народом.
Если ныне вы явите милость и огласите доступное всем воззвание об освобождении от повинностей и ратного дела || в течение трех поколений тех, кто, доверившись справедливости, придет к нам из соседних царств, а также о том, что в пределах четырех границ Цинь с населения, живущего в горах, на склонах гор, на холмах и на болотах, в течение десяти лет не будет взиматься никаких налогов, и если все это будет записано в виде закона, то в царстве Цинь будет миллион тружеников. Я уже говорил раньше: «Когда поразмыслишь о природных чувствах людей, видишь, что они мечтают лишь о пахотной земле и жилище. То, чего нет в Цзинь, в Цинь действительно в избытке. А если это действительно так и люди не пойдут на запад, то циньские воины непременно окажутся в беде, а народ будет испытывать трудности». Если же ныне эти люди станут извлекать выгоду, [получив] пахотные земли и жилища, и если они будут освобождены от повинностей в течение трех поколений, это значит, что они получат то, о чем мечтают, и их не принудят заниматься тем, что они ненавидят, и тогда среди людей, живущих восточнее гор, не найдется ни одного, кто бы не захотел переселиться на запад. Это и называется откровенным высказыванием о [политике приглашения колонистов]. Если же вы [поступите] иначе, то хотя вам и удастся заселить обширные безлюдные земли, распахать целину, наладить добычу естественных богатств и добиться того, что миллион человек будет занят основным делом и станет извлекать большие прибыли, вам не избежать поражений в войне!
Беда Цинь кроется в том, что, когда оно поднимает свои войска и выступает в поход, страна беднеет; когда же [люди] спокойно живут на одном месте и обрабатывают землю, противник получает возможность отдохнуть. Вы не можете достичь успеха сразу в двух начинаниях. Поэтому, хотя [Цинь] и одерживало победы в течение трех поколений, оно так и не смогло повелевать Поднебесной. Старое [население] Цинь следует использовать на войне, а новое население должно заниматься основным делом. Тогда, если войска будут находиться за пределами [царства] даже сто [дней] и ночей, внутри границ не будет упущено ни одного мгновения. И тогда вы добьетесь успеха [сразу] в двух [начинаниях]: обогатите [страну] и сделаете, [армию] сильной.
Когда я рассуждаю о воинах, то не имею в виду поднимать [в поход] всех до единого, но коль речь заходит [о численности] пеших воинов, боевых колесниц и всадников, которую можно обеспечить в пределах границ, [необходимо] приказать старым [жителям] Цинь стать воинами, а новым || людям – снабжать [армию] продовольствием и сеном. Когда же в Поднебесной появится государство, которое не [захочет вам] подчиниться, то если вы весной [нападете на противника] – помешаете ему начать пахоту, если летом, – потравите его хлеба, если осенью, – срежете его созревшие хлеба, а если зимой, – заберете все ценное, [хранящееся на складах].
С помощью [принципов] «Великого военного начала» [можно] расшатать основу вражеского царства, а с помощью [принципов] «Обширного гражданского начала» – успокоить потомков жителей этого [царства]. Если вы последуете этому совету, то уже в течение десяти лет правители соседних царств лишатся пришельцев. Почему же вы так скупы, наделяя рангами знатности, и придаете такое большое значение освобождению от повинностей? Победа, одержанная [совместно с] войсками Чжоу, и победа в битве под горой Хуа позволили царству Цинь, чьи воины рубили головы вражеским солдатам, расширить свои земли на восток, однако ясно, что продвижение на восток не принесло Цинь пользы. И все же циньские чиновники рассматривали эти события как крупные успехи, ибо противнику был нанесен сильный урон. Если же ныне мы пригласим людей из Трех [царств] Цзинь, предоставив им невозделанные пустующие земли, и заставим их заниматься основным, ущерб, причиненный противнику, будет точно такой, словно мы одержали над ним военную победу. А Цинь, получив этих [людей], сможет [обеспечить себя] продовольствием. Таков план, отвергающий [старый] метод и позволяющий добиться успеха сразу в двух начинаниях. К тому же, во сколько людей обошлась Цинь победа, одержанная [совместно] с войсками Чжоу, победа в боях под горой Хуа, победа под Чанпином! И сколько циньских воинов и людей, пришедших в Цинь из других царств, не смогло из-за этого заняться основным делом? Я осмелюсь полагать, что их было великое множество. Допустим, что среди ваших многочисленных чиновников найдется один способный человек, могущий ослабить Цзинь и усилить Цинь, потратив на это лишь половину тех усилий, кои потребовались для победы в трех [упомянутых выше] сражениях. Вы непременно пожаловали бы ему большую награду. Ныне же, если вы внемлете моим советам, людям не [придется] потратить на отбывание повинности ни одного дня, чиновники не потратят и нескольких монет. [Однако мой план] ослабит Цзинь и усилит Цинь в большей степени, нежели победы в трех сражениях, но если вы все еще не одобряете его, значит, я настолько глуп, что не в состоянии постичь, [в чем дело].
Один из жителей Ци, некто Дунго Чан, вынашивал различные планы, мечтая заиметь [сразу] десять тысяч золотых. Его ту попросил хозяина оказать ему денежную помощь, [когда мечта Дунго Чана осуществится], но Дунго Чан отказал, сказав: «Я хочу при помощи этих денег добыть себе пожалование». Его ту рассердился и ушел в царство Сун, сказав: «Сейчас он показал, сколь он жаден к тому, чего еще не имеет, и оказался в гораздо худшем положении, чем был бы, согласившись оказать мне помощь». Ныне в царстве Цзинь имеется народ, но Цинь скупится обещать им освобождение от повинностей – это значит, что оно дрожит над тем, чего не имеет, и теряет тем самым то, чем владеет. Разве это не похоже на случай с Дунго Чаном, который трясся над тем, чего не имел, и в результате потерял своего ту?
Следует отметить, что Яо и Шуня, живших в древности, восхваляли еще при жизни; когда Тан и У, жившие в средние века, находились на престоле, народ слушался их. Эти четыре правителя восхваляются десятью тысячами поколений, их считают совершенномудрыми правителями. Однако [государи] не могут заимствовать и применять их методы [правления] в более поздние времена. Если сейчас освободить пришельцев от повинностей сроком на три поколения, Три [царства] Цзинь обезлюдят. Это не только покажет, что мудрый правитель постиг [требования] своего времени, но и [докажет, что он установил свой метод правления], пригодный и для потомков. Итак, вопрос не в том, что совершенномудрый неясно излагает свои планы, а в том, что трудно осуществить планы совершенно-мудрого.

Глава 17
НАГРАДЫ И НАКАЗАНИЯ

Совершенномудрый, управляя государством, устанавливает единые [правила] наград, единые [правила] наказаний, единые [правила] наставлений. Если установить единые [правила] наград, то армия не будет иметь себе равных; если установить единые [правила] наказаний, то приказы будут выполняться; если установить единые [правила] наставлений, то низшие будут подчиняться высшим. Если награды ясны, [правитель] не будет тратить зря [средства]; если наказания ясны, исчезнет смертная казнь; если наставления ясны, их не придется менять, а люди будут знать, на чем им следует сосредоточить усилия, и в стране не будут придерживаться разных обычаев. Когда установится четкое представление о наградах, исчезнет [потребность] в самих наградах; когда установится ясное представление о наказаниях, исчезнет [потребность] в самих наказаниях; когда установится четкое представление о наставлениях, исчезнет [потребность] в самих наставлениях.
То, что называют «установить единые [правила] наград», означает: [все] привилегии и жалования, чиновничьи должности и ранги знатности должны даваться лишь за службу в войске, иных путей не должно быть. Ибо только таким путем можно из умного и глупого, знатного и простолюдина, храброго и труса, достойного и никчемного – из каждого из них выжать все знания, всю силу их мышц и заставить рисковать жизнью ради правителя. И тогда за ними, как потоки воды, хлынут со всей Поднебесной выдающиеся люди, способные и достойные. Поэтому армия [такого правителя] не будет иметь себе равных, а приказам [его] станет внимать вся Поднебесная. И тогда даже государство, обладающее десятью тысячами боевых колесниц, не посмеет собрать свои войска на центральной равнине, а страна, имеющая тысячу колесниц, даже не дерзнет оборонять город, обнесенный стеной. Если же государство, обладающее десятью тысячами боевых колесниц, все же соберет свои войска на центральной равнине, армия его будет разгромлена; если же страна, имеющая тысячу колесниц, все же дерзнет оборонять свой город, обнесенный стеной, он будет захвачен. Разве не стоит понести убытки, связанные с большими наградами, ради того чтобы ваша армия побеждала в каждом бою, чтобы она занимала чужие города, и тогда все города и богатство Поднебесной оказались бы в [ваших] руках?
В древности Тан получил во владение Цзанмао, а Вэнь вану было пожаловано владение в Цичжоу, имевшее сто ли в длину и ширину. Тан сражался с Цзе в окрестностях Мин-тяо; У ван, вступив в битву с Чжоу в районе Муе, || разгромил девять армий и в результате разделил земли [инь-цев], пожаловав своих приближенных владениями.
Каждому командиру и воину – участнику сражения [пожаловали] по общине, имевшей [собственный] храм духа земли. Боевые колесницы были убраны и больше не использовались, коней выпустили пастись на южные склоны горы Хуа, быки были пущены в луга; и кони и быки оставались там до старости и их уже не брали [на войну]. Так награждали Тан и У. Поэтому и говорят: «Если собрать все, что произрастает в Цзанмао и Цичжоу, и наградить этим жителей Поднебесной, то на каждого придется не более шэна зерна; если же попытаться наградить жителей Поднебесной деньгами, то каждому не достанется и одной монеты». Однако по этому поводу говорят [также и другое]: «Коль скоро правитель, владеющий землями лишь в сто ли, станет жаловать своим сановникам крупные владения, тем самым он сильно увеличит свои прежние земли». Как же получилось, что командиры и воины – участники сражений, наделенные общинами с храмами духа земли, получили награды более щедрые, чем быки и лошади? [Прежние правители] умело использовали богатства страны, награждая жителей Поднебесной. Поэтому и говорят: «Если награды ясны, то правитель не будет тратить зря [средства]».
С тех пор как Тан и У разгромили войска Цзе и Чжоу, в стране не было никаких волнений, во всей Поднебесной воцарилось спокойствие; выстроили пять складов, где хранилось пять видов боевого оружия; не воевали; овладевали знаниями и наставляли; опустили щиты и боевые копья; на дощечках для записей, притороченных к поясам, писали гимны, воспевавшие добродетельные поступки [правителя]. Так было в те времена. Тогда не раздавали ни наград, ни жалований, [но народ] пребывал в послушании. Поэтому и говорят: «Когда устанавливается ясное представление о наградах, исчезает нужда в самих наградах».
То, что называют «установить единые [правила] наказаний», означает: ранги знатности не спасают от наказаний. Всякий, кто ослушается приказа царя, нарушит государственный запрет либо выступит против порядков правителя, должен быть казнен, и к нему нельзя проявлять ни малейшего снисхождения, независимо от того, будь он первым советником царя, полководцем, сановником [в ранге] да фу или простолюдином. Если человек, имевший заслуги в прошлом, провинится, нельзя смягчать наказания только потому, что у него были заслуги; если человек, известный своими добродетельными поступками в прошлом, совершит какой-либо проступок, || нельзя преступать законы, даже если в прошлом человек совершал добродетельные поступки. Если преступление совершит преданный сановник или примерный сын, он должен быть судим [без малейшего снисхождения] в соответствии с тяжестью [преступления]. Если среди чиновников, которые обязаны соблюдать закон и нести служебные обязанности, найдутся не выполняющие царские законы, им не избежать смертной казни, [более того, наложенное на них] наказание распространяется на три [категории их] родственников.
Чиновников-сослуживцев, которые, [узнав о преступлении], донесут правителю, надлежит освободить от наказаний. Независимо от того, является ли сообщивший знатным или человеком низкого происхождения, он полностью наследует должность, ранг знатности, поля и жалование того старшего чиновника, [о проступке которого он сообщит правителю]. Поэтому и говорится: «Ежели сделать суровыми наказания, установить [систему] взаимной ответственности за преступления, то люди не решатся испытывать [на себе силу закона], а когда люди станут бояться подобных испытаний, исчезнет [потребность] и в самих наказаниях».
Прежние правители вводили смертную казнь, вырезание коленных чашечек и клеймение, [но все это] не во вред народу, а ради пресечения зла и преступлений, ибо нет лучшего средства пресечь зло и преступления, нежели суровые наказания. Если наказания суровы и каждый неизбежно получает то, что заслужил, народ не осмелится испытывать [на себе силу закона], и тогда в стране исчезнут осужденные. О государстве, где нет осужденных, говорят: «Если наказания ясны, исчезнет смертная казнь».
Вэнь гун, царь государства Цзинь, намеревался установить ясные наказания, дабы приблизить к себе простой народ. Тогда он созвал во дворец Шицянь всех правителей и сановников [в ранге] да фу, но Дянь Цзе явился с опозданием; чиновники спросили царя, какой каре подвергнуть [его]. Царь ответил: «Нанесите удар острым оружием». Чиновники учинили публичную казнь; пронзили спину Дянь Цзе и разрубили его пополам. Ученые мужи из царства Цзинь, узнав об этой казни, испугались и все твердили: «Ведь Дянь Цзе был царским любимцем, а его все равно разрубили, что же ожидает нас?» [Расправившись с Дянь Цзе], Вэнь гун двинул войска на царство Цао и захватил Улу, уничтожил земляные насыпи в царстве Чжэн; продвинул земли царства Вэй на восток; || одержал победу над царством Цзин у Чэньпу. Воины трех армий [Вэнь гуна] стали столь послушны, что по приказу мгновенно застывали на месте, словно у них были отрублены ноги, и устремлялись вперед, как потоки воды; ни один из них не осмеливался нарушить запреты царя. Сурово наказав одного Дянь Цзе за незначительный проступок, [Вэнь гун] навел порядок во всем царстве Цзинь.
В давние времена чжоуский правитель Дань убил своего младшего брата Гуаня, а второго младшего брата – Хо изгнал [из владений], заявив: «Они нарушили мои запреты». Жители Поднебесной говорили: «Коль скоро правитель наказал за провинность даже собственных братьев, то что же ожидает людей, далеких [царю]?» И тогда Поднебесная узнала, что меч может коснуться и членов чжоуского дома, и воцарился порядок в [стране, лежащей] меж четырех морей. Поэтому и говорят: «Когда установится ясное представление о наказаниях, исчезнет [потребность] в самих наказаниях».
То, что называют «установить единые [правила] наставлений», означает: нельзя стать богатым и знатным, нельзя [надеяться] на смягчение наказаний и нельзя высказывать собственное мнение и докладывать его своему правителю только потому, что обладаешь обширными знаниями, красноречием, остротой ума, [являешь пример] честности и бескорыстия, [соблюдаешь] ли и [знаешь хорошо] музыку, совершенствуешь поступки, принадлежишь к [какой-либо] группировке единомышленников, способствуешь выдвижению на должности достойных или [слывешь человеком] чистым или порочным.
[Из этих людей] сильных надо сломить, красноречивых – заставить прикусить языки. Даже если их и [будут по-прежнему] величать совершенномудрыми, знающими, искусными, красноречивыми, щедрыми или простыми, то все равно они не смогут поймать в свои сети выгоду, исходящую от правителя, при помощи того, что не считается заслугой. Путь к богатству и знатности должен идти только через ворота войны. || Те из них, кои сумеют воевать, пойдут через ворота войны к богатству и знатности, а упорствующих и непослушных надлежит карать без снисхождения. И тогда отцы – старшие братья, братья, знакомые, родственники по женской линии, единомышленники – все станут говорить: «Самое главное, к чему надо стремиться, – это война, и только». И тогда возмужавшие займутся войной, старые и слабые станут оборонять страну; умерших не будут оплакивать, а живые будут стараться изо всех сил. Именно это я и называю «установить единые [правила] наставлений».
Стремления людей к богатству и знатности угасают лишь тогда, когда захлопывается крышка гроба, и коль скоро путь к богатству и знатности лежит лишь через службу в армии, то люди, услышав о войне, поздравляют друг друга; за работой, на отдыхе или за столом – [всюду] они воспевают войну. Именно [такой смысл] вкладываю я в слова: «Когда установится четкое представление о наставлениях, исчезнет [потребность] в самих наставлениях». Вот что я называю «тремя наставлениями».
Совершенномудрый не может знать всего, он постигает лишь суть всех дел. Поэтому, управляя государством, он отбирает самое существенное и тем самым справляется со всеми делами. И тогда число наставлений сокращается, а успехи растут. [Метод, с помощью которого] совершенномудрый добивается хорошего управления, легко понять, но трудно осуществить. Поэтому нет нужды в увеличении числа совершенномудрых и сокращении [числа] обычных правителей. Когда убивают людей не из жестокости, а награждают не из человеколюбия, это значит, что законы страны ясны. Совершенномудрый дарует должности и ранги знатности согласно заслугам, поэтому людям достойным нет нужды волноваться. Совершенномудрый не прощает проступков и не отменяет наказаний, поэтому преступления не совершаются. Когда совершенномудрый управляет государством, он направляет свои усилия на достижение Единого, и только.

Глава 18
ОБ ОСНОВАХ ПОЛИТИКИ

В древности, во времена правления Хао Ина люди убивали диких зверей, подрубая деревья. Население было малочисленно, деревьев и зверей много. Во времена правления Хуан ди не [могли даже найти] звереныша или яйцо; некому было содержать чиновников, мертвых не хоронили в гробах.
Они поступали по-разному, но оба властвовали над Поднебесной, ибо жили в разное время. В век Шэнь Нуна мужчины обрабатывали землю, дабы иметь пропитание, женщины ткали, дабы иметь одежду. Не было наказаний, но в стране царил порядок; Шэнь Нун добился господства без вооруженных воинов. После кончины Шэнь Нуна сильные одержали верх над слабыми и большинство ‘было подавлено меньшинством. Поэтому Хуан ди установил отношения между правителем и подданными, высшими и низшими; установил ли [в отношениях] между отцом и сыном, старшими и младшими братьями; установил согласие между мужем и женой, соединил женщин и мужчин в пары; внутри страны пустил в ход меч и пилу, а за ее пределами использовал вооруженных воинов. Все это происходило оттого, что времена изменились. Ежели взглянуть на [прошедшее], исходя из этого, то Шэнь Нун окажется не выше Хуан ди, однако имя Шэнь Нуна в почете, потому что он [поступал], сообразуясь с [духом] времени. Поэтому ежели войной можно уничтожить войну, то позволительна даже война; ежели убийством можно уничтожить убийство, то разрешены даже убийства; если наказаниями можно уничтожить наказания, то допустимы даже суровые наказания.
В древности навести порядок в Поднебесной мог лишь тот, кто прежде всего мог навести порядок в собственной стране; мог одолеть сильного врага лишь тот, кто прежде всего победил свой собственный народ. Поэтому || основа подчинения народа – наведение порядка в народе, подобно тому как основа плавки металла – руда, а основа гончарных изделий – глина. Коль скоро основа непрочна, то люди подобны летящим птицам и бегущим зверям. Кто может навести порядок среди них? Основой для людей является закон. Поэтому если умелый правитель при помощи закона ограждает людей от проступков, то слава и земли приходят к нему. В чем причина того, что имя [иного правителя] окружено почетом, земли обширны, и он даже устанавливает свое господство в Поднебесной? < В том, что он побеждает в войне>. В чем причина того, что иные правители порочат сами свои имена, теряют земли и даже гибнут? В том, что они войнами истощают [силы страны]. С древнейших времен вплоть до нынешнего дня ни разу не случалось, чтобы кто-либо достиг владычества в Поднебесной, не одержав побед, или кто-либо погиб, не испытав горечи поражения. Коль народ храбр, он будет одерживать победы в боях, а ежели труслив, то будет терпеть поражения. У того, кто может сосредоточить все помыслы людей на войне, – народ храбр, а у того, кто не в состоянии сосредоточить все помыслы людей на войне, – народ труслив. Совершенномудрый правитель понимает, что владычества в Поднебесной он может достичь лишь с помощью своих воинов, поэтому он поднимает [весь народ] страны и обязывает его служить в армии.
Когда посещаешь какую-либо страну и знакомишься, как управляют ею, то видишь, что могущественно то государство, в котором воины используются. Откуда известно, что люди используются? Если люди смотрят на войну, как голодные волки на мясо, значит люди используются. Обычно народ ненавидит войну; тот, кто сумеет привить народу любовь к войне, добьется господства в Поднебесной. В могущественном государстве отец, отправляя на войну сына, старший брат – младшего, а жена – мужа, напутствуют их одинаково: «Не возвращайся без победы!», и добавляют: «Ежели нарушишь закон или ослушаешься приказа, то вместе с тобой погибнем и мы». Когда волостью управляют как следует, то бежавшему из армии некуда скрыться, а тем, кто захочет переселиться, некуда податься. Для борьбы с дезертирством необходимо разбить воинов на группы из пяти человек, [связанных взаимной ответственностью]; установить меж ними различия при помощи отличительных знаков; связать их действия приказами, дабы некуда было им отступить и чтобы они не смели уклониться от боя, ссылаясь на усталость. И тогда все воины трех армий будут послушны приказам, || как вода течению, они не повернут вспять и в случае смертельной опасности.
Ежели в государстве царит смута, то это не потому, что законы не упорядочены, и не оттого, что они не соблюдаются, – законы имеются в каждой стране, но нигде нет закона, обеспечивающего непременное осуществление законов. В каждом государстве имеются законы, карающие за преступление и воровство, но нет закона, обеспечивающего непременную поимку преступников и грабителей. Ежели преступников и грабителей подвергать смертной казни и если преступления и воровство все равно не прекратятся, то это оттого, что их не всегда ловят. Если же их всегда ловят, но в стране по-прежнему появляются [новые] преступники и воры, то это оттого, что наказания слишком мягки. Коль наказания мягки, невозможно искоренить преступность; ежели всех преступников будут всегда ловить, то наказанных будут толпы. Поэтому умелый правитель карает недостойных, но и не награждает достойных. Тем самым, не прибегая к [массовым] наказаниям, он превращает всех людей в достойных. Людей можно сделать достойными без [массовых] наказаний, коль наказания суровы. Коль наказания суровы, люди не осмелятся нарушать [законы]. Поэтому наказания отомрут. А если люди не решатся на дурные поступки, то в каждой стране все будут вести себя достойно.
Итак, не награждая достойных, можно добиться, чтобы весь народ вел себя достойно. Нельзя награждать людей за достойное поведение, ибо это подобно награждению за то, что [человек] не ворует. Поэтому умелый правитель может сделать [людей, подобных] Чжи, заслуживающими большего доверия, нежели Бо И. А неспособный правитель может вызвать к людям, подобным Бо И, гораздо большее недоверие, чем к Чжи. Коль окружающая среда не потворствует преступности, можно доверять таким людям, как Чжи. Если же окружающая среда способствует росту преступности, то подозрение станут вызывать даже такие люди, как Бо И.
В одних государствах поощряют порядок, в других – смуту. Если наверху умный государь, он будет выдвигать [на должности] лишь способных людей и поручать им соблюдение законов. Когда законы будут соблюдать способные люди, они будут восприняты теми, кто находится внизу, и недостойные не осмелятся совершать дурные дела. Вот (какой смысл] вкладываю я в слова: «поощрять порядок». Коль скоро наверху окажется неумный правитель, то он станет выдвигать [на должности] глупых людишек, в стране не будет ясного закона, недостойные осмелятся творить дурные дела. Вот [какой смысл] вкладываю я в слова: «поощрять смуту».
В одних армиях поощряют силу, в других – слабость. Когда народ сам стремится к войне и к тому же [в стране созданы такие условия], что немыслимо не воевать, я называю это «поощрением силы». Когда народ безусловно не стремится к войне и [в стране созданы такие условия], что можно и не || воевать, я называю это «поощрением слабости». Мудрый правитель не стремится чрезмерно обогащать или делать знатными своих сановников. Под богатством разумею я не зерно, не рис, не жемчуг и не яшму; говоря о знатности, не имею в виду ранги знатности или чиновничьи должности. [Говоря] о богатстве и знатности, я имею в виду тех людей, которые получили ранги знатности и жалование в нарушение закона и наживаются на этом.
Обычно правитель по своим добрым поступкам не отличается от других людей, не отличается он от них и по уму, не превосходит их ни в доблести, ни в силе, однако, даже если среди людей есть и совершенномудрые, они не осмелятся плести интриги против [государя]; даже если есть доблестные и сильные, они не осмелятся убить правителя; даже если люди многочисленны, они не решатся свергнуть своего правителя; даже если люди могут нажить миллионные [богатства] за счет обильных наград, они не решатся драться за них; если даже будут применяться наказания, люди не осмелятся роптать на них. И все это оттого, что есть закон.
Когда большинство людей имеет свое собственное представление о долге, в стране воцаряется смута. Когда большинство людей отважно лишь в драках за свои интересы, армия теряет боеспособность, и страну делят на части. Страна погибает [и в том случае], если ранги знатности и пожалования захватывают никчемные людишки.
Встречаются люди, презирающие ранги знатности и жалование; люди, которые не работают, но едят; не воюют, но пользуются славой; не имеют рангов знатности, но весьма уважаемы; не получают жалования, но богаты; не служат, но занимают высокое положение, – все это преступный люд.
У того, кого называют умелым правителем, нет преданных сановниковм. У чадолюбивого отца нет почтительных сыновей ,s. Тот, кто хочет избавиться от людей, произносящих [пустые] речи о добродетели, должен ввести закон о взаимной слежке; должен издать указ о том, чтобы люди исправляли друг друга. Опасаясь совершить дурной поступок даже в одиночку, ни один человек не рискует ‘пойти на совместное преступление.
Богатыми называют тех, у кого доходы велики, а расходы ничтожны. Когда соблюдают скромность в одежде, умеренность в еде и питье, расходы ничтожны. Когда женщина отдает все свои силы делам домашним, а мужчина – делам вне дома, доходы велики.
Прозорливыми называют тех, кто ничего не упускает из виду; [у таких правителей] многочисленные сановники не осмеливаются совершать преступления, а простой люд – творить дурные дела.
Правитель тогда может спокойно возлежать на ложе и наслаждаться звуками струнных и бамбуковых инструментов, а в Поднебесной будет царить порядок.
Прозорливым называют [также] того, кто может лишить народ возможности не отдавать [всех сил правителю]. Могущественным называют того, кто может использовать [силы] Поднебесной для победы. Тот, кто сможет использовать [силы] Поднебесной для победы, объединит в своих руках все силы. И тогда храбрые и сильные не дерзнут чинить жестокости; || совершенномудрые и умные не посмеют совершать обман. Если [правитель] будет все тщательно обдумывать и [благодаря этому] объединит людей Поднебесной, то никто не посмеет не делать того, что нравится правителю, и не избегать того, что ему не нравится. [Иными словами], могущественным называют [правителя], способного привлечь к себе на службу всех храбрых и сильных. Если стремления [правителя] действенны, Поднебесная выиграет от этого, а если они не действенны, Поднебесная будет осуждать его. Тот, кто полагается на Поднебесную, теряет ее, приобретает же Поднебесную тот, кто полагается лишь на собственные силы. Овладеть Поднебесной [способен] лишь тот, кто прежде всего овладел собой. Победить сильного противника может лишь тот, кто прежде всего победил себя.
Совершенномудрый постиг правила неизбежного и твердо знает, что все зависит от времени и обстоятельств. Поэтому меры, [предлагаемые им], всегда способствуют установлению порядка в стране; люди, [привлекаемые им] к сражениям, всегда воинственны; все его приказы непременно выполняются. Поэтому, когда [его] армия выступает в поход, ей нет равных; когда осуществляются его приказы, им внемлет вся Поднебесная.
Желтый лебедь может пролететь единым махом тысячу ли, ибо у него есть все необходимое для полета. Цилинь и Луэр могут покрыть за день тысячу ли, ибо они способны к стремительной скачке. Тигры, барсы, обыкновенные медведи и бурые медведи в своей свирепости не имеют равных, ибо [природа наделила их] всем необходимым для победы. Совершенномудрый постиг основы управления и знает правила неизбежного. Поэтому его управление народом так же [естественно], как стремление потока течь сверху вниз или огня вырваться из сырости на сухое место. Поэтому и говорят: «Человеколюбивый может оставаться человеколюбивым к другим людям, но он не может заставить других людей быть человеколюбивыми; справедливый может любить других людей, но он не может заставить людей любить [друг друга]».
Отсюда ясно, что одного человеколюбия или справедливости еще недостаточно для того, чтобы добиться хорошего управления Поднебесной. Совершенномудрый [правитель] обладает характером, который неизменно внушает доверие, да еще обладает законом, при помощи которого он добивается того, что Поднебесная не может не верить ему.
Справедливым называют [такое положение], когда сановники преданны, когда сыновья почтительны с родителями, когда младшие соблюдают ли в отношении старших, когда установлено различие между мужчинами и женщинами; [но все это достигается] не путем справедливости, а путем неизменных законов; и тогда даже голодный не будет тянуться к еде, точно так же как обреченный на смерть не будет цепляться за жизнь.
Совершенномудрый правитель не ценит справедливость, но ценит законы. || Если законы непременно ясны, а указы непременно исполняются, то больше ничего и не надо.

СВИТОК ПЯТЫЙ

Глава 19
В ПРЕДЕЛАХ ГРАНИЦ

В пределах четырех границ мужчины и женщины – все [обязаны] сообщать свои имена правителю. При <рождении> имена заносятся [на дощечки], после смерти соскабливаются.
Те, кто обладает рангом знатности, могут иметь зависимых из числа лиц, не обладающих рангами знатности. На каждую степень [ранга знатности] может приходиться один зависимый. В то время когда обладатель ранга не отбывает воинской повинности, его зависимый работает на него по шесть дней в месяц; во время [отбывания] воинской повинности зависимый сопровождает обладателя ранга, и тот содержит его.
Воинские звания – сяо, ту, цао и ши – присваиваются обладателям первого ранга знатности и всем, стоящим ниже их, вплоть до простолюдина. [Воинское] звание цзу присваивается обладателям второго, третьего и четвертого гражданских рангов знатности.
На войне каждые пять человек объединяются в пятки, если один из них будет убит, то обезглавят остальных четверых. Если кто-либо в бою отрубит голову врагу, он освобождается от повинностей.
|| Каждый пяток возглавляется командиром, каждые сто человек – сотником. Во время боя сотники и командиры пятков сами не охотятся за вражескими головами; если их отряд добудет тридцать три .головы или более, – они выполнили свой долг; сотнику и командирам пятков жалуется ранг знатности. Командир отряда в пятьсот человек имеет пятьдесят воинов с мечами; командир вдвое большего отряда имеет сто воинов с мечами. Начальник уезда, получающий тысячу даней зерна, имеет в своем подчинении сто воинов с мечами; начальник уезда, получающий восемьсот даней зерна, – восемьдесят воинов с мечами; начальник уезда, получающий семьсот даней, – семьдесят воинов с мечами; начальник уезда, получающий шестьсот даней, – шестьдесят воинов с мечами. Начальник войск округа имеет в своем подчинении тысячу воинов с мечами; командующий армией – четыре тысячи воинов с мечами. Если командующий будет убит в бою, то все его воины с мечами [будут умерщвлены].
Воин, обезглавивший в бою противника, освобождается от повинностей.
Если [армия], наступающая на крупный город или окружившая общину, обезглавит свыше восьми тысяч человек, она выполнила свой долг; если она в открытом бою обезглавит две тысячи, то можно считать, что ее воины выполнили свой долг. Все командиры – участники сражений, начиная с цао, сяо и вплоть до главнокомандующего, получают награды. Поэтому обладателям первого ранга знатности присваивается второй ранг, тем, кто имел второй, – третий, [тем, кто имел] третий, – четвертый, а тем, кто имел четвертый, – пятый ранг знатности. || Если обладатели пятого ранга [пожелают] стать чиновниками, они назначаются начальниками войск уезда, одновременно им жалуется по шесть рабов-военнопленных и по пять тысяч шестьсот монет; тем же из них, кои уже находились на государственной службе, присваивается шестой ранг знатности. Обладателям шестого ранга знатности присваивается седьмой, Обладателям седьмого ранга знатности> – восьмой, <а тем, кто имел восьмой ранг знатности>, – девятый и право сбора налогов с трехсот семей общинников. Тем, кто уже имел девятый ранг, – жалуется десятый, обладателям десятого – двенадцатый, а тем, кто имел двенадцатый, тринадцатый и четырнадцатый, – пятнадцатый ранг знатности; всем им жалуется [право сбора налогов] с трехсот семей общинников. Тем, кто [раньше уже] имел право сбора налогов с трехсот семей общинников, жалуется девятый ранг знатности. Тому, кто уже имел право сбора налогов с шестисот семей общинников, присваивается звание второго советника царя. Всем, кто правил колесницей командующего, присваивается сразу третий ранг знатности. Второму советнику царя, если он выполнил свой долг, присваивается звание первого советника.
Если кто-либо в бою обезглавит трех врагов, головы [обезглавленных им] вывешиваются на три дня. После того как полководец удостоверится в этом, он присваивает воину пятый ранг знатности. Если же по прошествии трех дней полководец так и не присвоил никому этого ранга, он присуждается к двум годам каторги. Если кто-либо из трех командующих [обезглавит врага], это должно быть подтверждено начальником войск уезда. Тому из них, кто обезглавит [врага], имеющего ранг знатности, || присваивается очередной ранг знатности, отводится дополнительно один цин пахотной земли, девять му земли под усадьбу, на каждый [из имеющихся у него] рангов знатности он получит по одному зависимому и [наконец] он получит возможность войти в число военных чиновников.
В случае нарушения закона обладатели высших рангов знатности разбирают [поведение] тех, кто имеет низшие ранги. Если кто-либо из обладателей высших рангов [совершит преступление], он будет лишен ранга знатности, но он не может стать рабом человека, имеющего ранг знатности.
Если преступление будет совершено обладателем второго или более высокого ранга знатности, он понижается в ранге; если преступником окажется обладатель первого ранга знатности или человек более низкого звания, он лишается рангов п званий. При погребении простых людей и [именитых лиц], вплоть до обладателей пятого ранга знатности, надлежит класть их в особые гробы, соответствующие их рангам; число и вид деревьев, высаженных на могилах, также должны соответствовать рангам умерших.
Готовя наступление на крупный город или осаду общины, руководитель работ предварительно определяет [в цифрах] размеры города и толщину городских стен. Говэй делит [город] на участки и устанавливает, сколько ту и сяо должны атаковать каждый участок. Он устанавливает срок [атаки] и говорит: «Те, кто ворвутся первыми [в город], будут награждены за это и будут названы «самые передовые», вошедшие последними – осуждены и будут названы «самые отстающие»; осужденные дважды изгоняются из армии». Когда сделан подкоп под стены, его наполняют хворостом и поджигают подпорки. Каждая из ударных групп, наступающих со всех сторон [на город], должна состоять из восемнадцати человек. Воины ударных групп искусны в жестоких схватках, поэтому каждый воин ударного пятка награждается одним рангом знатности, хоть он и не смог обезглавить [противника]; если же он погибнет в бою, семья его освобождается от повинностей. Воина, проявившего трусость, разрывают на части повозками; || воина, посмевшего осудить приказ, клеймят, отрезают ему нос и бросают под городской стеной.
Говэй, разделив [город] на участки, идет в наступление вместе с отборными частями. Для командующего сооружается [особый] деревянный помост, откуда он вместе с государственным прокурором и главным инспектором наблюдает за штурмом города. Воинов, проникших первыми в город, они называют «самые передовые», тех, кто вошел последними, – «самые отстающие». Если часть воинов ударных групп будет перебита, то им в пополнение посылаются те, кто стремится [получить] ранги знатности.

Глава 20
КАК ОСЛАБИТЬ НАРОД

Когда народ слаб, – государство сильное, когда государство сильное, – народ слаб. Поэтому государство, идущее истинным путем, стремится ослабить народ. Если народ прост, – [государство] сильное; ежели народ распущен, – [государство] будет слабым. Если народ слаб, он бредет по указанному пути если же он распущен, то он своеволен. Если [народ] слаб, то есть [возможность] использовать [его]; если же он своеволен, то становится сильным. Поэтому и говорят: «Устранение силы при помощи силы ведет к ослаблению, устранение силы при помощи слабости ведет к усилению».
Когда люди довольны, они любят правителя; когда люди извлекают выгоду из того, как их используют, они едины с правителем. Когда люди извлекают выгоду из того, как их используют, их можно заставить делать [все, что угодно правителю]; когда люди едины с правителем, они не испытывают нужды. Если людей можно заставить делать [все, что угодно правителю], будет установлено хорошее правление. [Однако] если государь отвернется от закона и станет полагаться на то, что любит народ, [в стране вспыхнет] множество преступлений.
Когда народ беден, он прилагает усилия для обогащения, разбогатев, становится распущен, а когда он распущен, рождаются паразиты. Поэтому, коль народ богат, но не занят [в земледелии], надлежит награждать его <рангами знатности > за зерно, тогда каждый станет трудиться [не покладая рук], и земледельцы не будут лениться. Там, где земледельцы не ленятся, не появятся и шесть паразитов, поэтому государство богатеет; а коль править им, как бедным, мощь его удвоится.
Армию легко ослабить и трудно усилить. Люди наслаждаются жизнью и чувствуют себя счастливыми на досуге, и трудно [заставить их] жертвовать жизнью во время опасности. Там, где они легко (жертвуют жизнью], [армия] могущественна.
Когда стыдятся проступков, сокращается число злостных [людей]; когда награды не даются ошибочно, многие злостные [люди] пугаются; когда противник лишается [своей опоры], [то наше государство] непременно извлекает выгоду, и армия становится могущественной и грозной.
Когда проступков не стыдятся, война выгодна; тот, кто умеет обогащаться за счет войны, обязательно добьется владычества [в Поднебесной]. Поэтому, если войска совершают действия, на которые || не отважится противник, это значит, что [страна] сильна. Если [во время войны] страна совершает действия, которых противник устыдился бы делать, то [страна] будет в выигрыше.
Когда есть закон, люди спокойно [живут] на своих местах. Когда правитель производит изменения, то [государственные] дела приходят в порядок. Государство стремится сохранить покой, государь – держать в руках власть и привилегии. Поэтому для правителя важно, чтобы было много изменений; для государства важно, чтобы было мало изменений.
Если доходы [людей] черпаются только из одного источника, то в государстве будет много продуктов; если доходы [людей] черпаются из десяти источников, то в государстве будет мало продуктов. Там, где сохраняют лишь один путь [к обогащению], царит порядок; там же, где сохраняют десять [различных путей к обогащению], возникает смута. Порядок [в стране] усиливает [правителя], смута – ослабляет. В сильном [государстве] продукты прибывают, в слабом – убывают. Поэтому страна, где продукты прибывают, – сильна, а страна, где продукты убывают, – слаба.
Когда люди живут в унижении, они дорожат рангами знатности; когда они слабы, чтут чиновничьи должности; когда бедны, ценят награды. Если людьми управляют с помощью наказаний, они служат с удовольствием, если их побуждают к войне наградами, они презирают смерть. Поэтому страну, чьи войска используются в сражениях, называют сильной.
Когда люди достигают почета окольным путем, они презирают ранги знатности и должности; когда они богаты, то не ценят наград. Если, управляя людьми, наказывать их так, дабы им стало стыдно, то коль вспыхнет война, все они ринутся в бой. [В стране], где люди боятся смерти, воцаряется хаос, и она [погибает] в войне. Поэтому если воины и земледельцы ленивы, то государство слабо.
Земледелие, торговля и управление – три основные функции государства. Земледельцы обрабатывают землю, торговцы доставляют товары, чиновники управляют народом. Эти три функции порождают шесть паразитов: стремление беспечно прожить на склоне лет, бездумную трату зерна, пристрастие к красивой одежде и вкусной еде, любовь к роскоши, пренебрежение своими обязанностями, стяжательство. Если шесть [паразитов] найдут для себя почву, [государство] будет непременно расчленено.
Когда у земледельца скапливаются излишки зерна, он ищет покоя [на склоне] лет. Когда торговец получает большие барыши, он стремится к красивой одежде и вкусной еде, поэтому наносится ущерб закону. Когда чиновников назначают, но не используют [правильно], возникают стяжательство и пренебрежение прямыми обязанностями. Там, где шесть паразитов вошли в обычай, армия потерпит большое поражение.
Когда закон извращается, в стране нарушается порядок; || когда во всем исходят лишь из добродетели, множатся пустые речи; коль распоряжения [правителя] многочисленны, в стране воцаряется беспорядок. Там, где множатся пустые речи, армия бессильна. Когда закон ясен, сокращаются распоряжения [правителя]; когда во всем полагаются лишь на силу, исчезают пустые речи; коль распоряжения [правителя] сокращаются, в стране воцаряется хорошее правление. Там, где исчезают пустые речи, армия могущественна.
Когда возглавляешь большое государство, управляй им, словно малой страной, а когда стоишь во главе малого государства, управляй им, словно большой страной.
Если [государь] проводит политику, ненавистную народу, народ слабеет; если же он проводит политику, угодную народу, народ усиливается. Если народ обессилен, государство могущественно, когда же народ могуществен, государство бессильно. Поэтому, если [государь проводит политику], угодную народу, народ усиливается, а когда народ силен, да еще его усиливают, армия ослабевает вдвойне. Если [государь проводит политику], ненавистную народу, народ слабеет, а когда народ слаб, да еще его ослабляют, армия усиливается вдвойне. Поэтому из-за того, что [народ] силен, [государство] будет вдвойне слабым, а из-за того, что он слаб, [государство] станет вдвойне сильным и достигнет владычества [в Поднебесной].
Если при помощи сильного [народа] выступать против сильного [врага], то [государство] станет слабым; оно может сохранить силу, [когда народ слаб]. Если при помощи слабого [народа] выступать против сильного [врага], [государство] станет сильным, но оно может потерять силу, [когда народ] силен. [Государство], в котором сохраняется сильный [народ], будет расчленено; [государство], в котором избавились от сильного [народа], добьется владычества [в Поднебесной]. Поэтому [государство], которое нападает на сильного [врага] с помощью сильного [народа], будет расчленено; [государство], которое нападает на сильного [врага], с помощью слабого [народа], добьется владычества [в Поднебесной].
Умный [правитель], повелевая своими подданными, назначает непременно за их заслуги и награждает непременно за их усилия. Правитель, заставивший людей уверовать [в этот метод] так же твердо, как они верят в [восход] солнца и луны, не будет иметь себе равных. Ныне [говорят]: Ли Лоу мог рассмотреть кончик осеннего волоска, но он не был в состоянии передать другим свое острое зрение. У Хо мог поднять груз в тысячу цзюней, но не мог передать другим свою огромную силу. Совершенномудрые и талантливые наделены способностями от природы, но они никому не могут их передать.
Все, кто в наше время вершат дела, стремятся возвыситься над совершенномудрыми, но они могут достичь этого лишь с помощью закона. Однако они добиваются хорошего управления, отвернувшись от закона. Это все равно что перетаскивать тяжести на дальние расстояния без лошади или вола или переправляться через большую реку без лодки и весел.
Ныне великое богатство царя или императора – это многочисленное население и сильная армия. Но коль у царя нет ясных законов, помогающих ему сохранить [богатство], || он может оказаться на краю гибели. Поэтому в стране, где умный правитель овладел законами, исчезнут [люди со] своевольными и порочными мыслями; странствующие и живущие в праздности ученые будут вынуждены воевать; весь народ будет усерден в земледелии и войне. [Правитель] должен знать, что [во всех этих случаях] следует поступать именно так.
Жители царства Чу были усердны и проворны, как вихрь, наконечники их копий из Юаня были остры, как пчелиные жала. Латами им служили акулья кожа и шкура носорога, прочные, как камень или металл. Реки Янцзы и Хань [ограждали их от остального мира], словно широкие рвы с водой; реки Жу и Ин служили преградой на границе; они были укрыты Дэнскими лесами, окружены Фанчэнскими горами. Когда армия Цинь достигла городов Янь и Ин, она взяла их с такой же [легкостью], с какой стряхивают листья с сухого дерева. Тан Me погиб в Чуйшэ, Чжуан Цяо восстал внутри [страны], || и царство Чу было разделено на пять частей. И это случилось отнюдь не оттого, что территория [Чу] была необширна, население было немногочисленно, оружия, лат и богатств было немного. Поражение в войне и непрочность обороны – следствие того, что [в стране] не было закона. Тот, кто отказывается от весов и мер измерения и хочет определить тяжесть предмета…

Глава 22
О ДЕЛАХ ВНЕШНИХ И ВНУТРЕННИХ

Из внешних дел самое трудное для людей – война, поэтому там, где закон мягок, невозможно заставить их воевать. Что же подразумевается под мягким законом? Если в стране награды малочисленны и власть [царя] слаба; если не закрывают пути для неправедных [людей], – это и означает, [что закон страны мягок]. Что же подразумевается под путями для неправедных [людей]? Если ценятся красноречивые и умные; если на государственную службу привлекаются странствующие ученые; если человек становится известным благодаря своей учености и личной славе, – это и означает, что [в стране открыты пути для неправедных людей]. Если этим трем [категориям людей] не преграждать [путь], то народ невозможно будет вовлечь в войну, и дела будут обречены на провал. Когда в стране награды малочисленны, то те, кто повинуется приказам, не имеют от этого никакой выгоды; когда власть [царя] слаба, то преступники не страшатся наказаний. Поэтому о тех, кто пытается привлекать народ, открыв пути для неправедных [людей], и стремится посылать их на войну с помощью мягких законов, говорят, что [они] пытаются ловить крыс, используя для приманки кошек. Разве это не бессмысленно? Поэтому каждый, кто жаждет вовлечь свой народ в войну, должен ввести суровые законы, должен увеличить награды, и тогда власть [царя] непременно усилится; должен закрыть пути для неправедных [людей], и тогда перестанут ценить красноречивых и умных, перестанут привлекать странствующих ученых на государственную службу, а ученость и личная слава уже не смогут сделать человека известным.
Если награды многочисленны и власть [царя] сильна, то люди, видя, что за участие в войне можно получить много наград, перестанут цепляться за жизнь, они увидят, как [государство] презирает тех, кто не воюет, как тяжела их жизнь. Когда жажда наград заглушит у людей страх перед смертью; когда благодаря власти [правителя] будут созданы невыносимые условия жизни [противникам войны]; когда пути для неправедных [людей] будут закрыты, то встреча с врагом станет подобна стрельбе по кружащему в воздухе листу из арбалета мощностью в сто даней. И ни один [противник] не сможет избежать гибели!
Из внутренних дел самое трудное для людей – землепашество, поэтому там, где применяются мягкие методы управления, невозможно заставить их обрабатывать землю. Что же подразумевается под мягкими методами управления? Когда земледельцы бедны, а торговцы богаты; когда овладевшие ремеслами извлекают выгоду; когда появляются целые толпы людей, рыскающих в поисках пропитания, это и означает, [что методы управления мягки]. Поэтому земледельцы, несмотря на свой упорный и тяжкий труд, получают весьма малые доходы и находятся в гораздо худшем положении, нежели купцы и овладевшие ремеслами. Если даже удастся || сократить число купцов и [число] овладевших ремеслами, все равно невозможно приостановить [процесс] обогащения страны. Поэтому и говорят: «Тот, кто стремится обогатить страну, развивая земледелие, должен обязательно установить внутри страны высокие цены на зерно, должен увеличить налоги с лиц, не занятых в земледелии, должен взимать двойные пошлины с тех, кто наживается на рыночной торговле, и тогда люди будут вынуждены заниматься земледелием. Так как лица, не имеющие пахотных полей, будут вынуждены покупать зерно, то цены на зерно поднимутся, и земледельцы станут извлекать выгоду. Когда земледелие станет выгодным, число земледельцев резко увеличится». Если на зерно установлены высокие цены, то скупающие зерно не смогут уже извлекать выгоду, а если при этом обложить двойным налогом лиц, не занятых в земледелии, то купцы и овладевшие ремеслами, будут вынуждены забросить свои дела и устремятся в поисках прибыли в сельское хозяйство. И тогда все силы людей будут отданы [извлечению] выгоды из земли.
Поэтому у того, кто управляет государством, доходы, извлекаемые на границе, полностью отходят воинам, а доходы, извлекаемые из рыночной торговли, полностью отходят земледельцам. Если доходы, извлекаемые на границе, полностью отойдут воинам, [страна] станет мощной; если доходы, извлекаемые из рыночной торговли, полностью отойдут земледельцам, страна [станет] богатой. Поэтому тот, кто силен, выходя на войну, и богат в мирное время, оставаясь дома, непременно добьется владычества в Поднебесной. Поэтому, если цены на зерно невысоки, – деньги дороги; когда зерно дешево, – земледельцы бедны; когда деньги дороги, – купцы богаты, и если второстепенное дело не будет запрещено, то…

Глава 23
ПРАВИТЕЛЬ И САНОВНИКИ

В древности, еще до того как появились правители и сановники, высшие и низшие, не было порядка меж людьми и никто не управлял ими. Поэтому совершенномудрые разделили людей на знатных и простых, установили ранги знатности и должности, ввели наименования и титулы, дабы можно было отличить правителя от сановников, высших от низших. Так как земли были обширны, люди – многочисленны, дела – неисчислимы, то [совершенномудрые] разделили управление страной между пятью ведомствами и наблюдали [за их делами]. Поскольку люди были многочисленны, возникли разврат и порок, поэтому ввели законы и установления, дабы можно было определять меру [преступлений] и пресекать их. Именно тогда-то и возникла справедливость [в отношениях] правителя и сановников, произошло разграничение [функций] пяти ведомств, появились запреты, наложенные законами и установлениями, – всему этому нужно было уделять внимание. Когда распоряжения того, кто находится на посту правителя, не выполняются, правитель в опасности; когда отсутствует постоянное разграничение [в функциях] пяти ведомств, возникает смута; когда, несмотря на введение законов и установлений, люди по-прежнему добиваются процветания различными частными путями, народ не страшится наказаний. Когда правителя почитают, его распоряжения выполняются; когда чиновники усердно выполняют свои обязанности, в делах порядок; когда законы и установления ясны, народ страшится наказаний. Но если закон и установления не ясны, невозможно добиться от народа послушания. Если кто-то стремится внушить уважение к правителю там, где народ не выполняет его распоряжений, то, обладая даже способностями Яо и Шуня, он не сможет управлять такой страной.
[Метод, при помощи которого] умный правитель управляет Поднебесной, заключается в следующем: надлежит во всех делах следовать закону, а награждать согласно личным заслугам. Стремление заполучить ранг знатности или жалование толкает людей на безрассудную храбрость в бою. Управляя государством, умный правитель должен: по отношению к воинам – награждать заслуженных за обезглавленных или плененных ими противников достойным рангом знатности, назначать им жалование, достаточное для жизни; по отношению к земледельцам – сделать так, чтобы они не покидали своих земель, чтобы они могли прокормить своих родителей и управляться со всеми семейными делами. И тогда воины будут сражаться, презрев смерть, а земледельцы перестанут лениться.
|| Однако ныне правители поступают по-иному. Они не следуют закону, полагаясь лишь на собственное мнение; они не обращают никакого внимания на людей, имеющих заслуги, и выдвигают людей, пользующихся [незаслуженной] славой. Именно поэтому воины не желают сражаться, а земледельцы бродят по всей стране. Я слышал, что путь, по которому следует вести народ, определяется прежде всего самим правителем. Поэтому можно заставить людей заниматься сельским хозяйством и воевать, можно превратить их в странствующих проповедников, можно заставить их учиться – все зависит лишь от решения правителя. Если правитель поощряет людей заслуженных, народ станет сражаться; если же он поощряет людей, изучивших Ши цзин и Шу цзин, то народ станет учиться. Подобно тому как поток воды стремится лишь вниз, а не на четыре стороны, так и люди стремятся лишь к богатству. Поэтому они пойдут на все, что скажет правитель, коль это сулит им выгоду. Когда преуспевают люди трех категорий: со свирепыми глазами и сжатыми кулаками, именуемые храбрецами; люди в изысканных одеяниях, искусные в ведении беседы; люди, тратящие время попусту и накапливающие силы [для извлечения выгоды] частным путем, то народ забросит поля и откажется воевать. Люди овладеют искусством ведения беседы как средством достижения своих целей, или же поступят на службу к приближенным правителя, либо будут добиваться осуществления своих желаний силой. Тогда число воинов и земледельцев будет сокращаться с каждым днем, число же людей, странствующих в поисках пропитания, будет непрестанно возрастать. Дело кончится тем, что в стране воцарится смута, [страна] потеряет земли, ослабеет армия, и правитель окажется в тяжелом положении, ибо не следовали закону и установлениям, а выдвигали людей именитых и пользующихся [незаслуженной] славой. Поэтому умный правитель относится бережно к законам и установлениям. Он не внимает рассуждениям, противоречащим закону; он не превозносит действий, противоречащих закону; он сам не совершает поступков, противоречащих закону. Он должен внимать рассуждениям, соответствующим закону; он должен превозносить действия, соответствующие закону; он должен увязывать свои поступки с законом. И в стране воцарится порядок, земли ее будут расширяться, армия усиливаться, а правитель пребывать в почете. И все это достигается хорошим управлением. Правитель должен обдумать [все, о чем здесь сказано].

Глава 24
ЗАПРЕТЫ И ПООЩРЕНИЯ

[Метод], с помощью которого [правитель] осуществляет запреты и поощрения, – это награды и наказания. Награды венчают заслуги, наказания – преступления. Поэтому надлежит быть особенно внимательным в оценке заслуг и расследовании преступлений. Награды возвышают, а наказания унижают. Но если высшие не смогут постичь сути метода, то это равносильно утере самого метода. Постичь суть метода – это значит умело пользоваться [благоприятным] положением и способом подсчета. Поэтому-то прежние правители, не полагаясь на свою силу, рассчитывали на [благоприятное] положение; не полагаясь на веру [в людей], уповали лишь на свое умение владеть способом подсчета. Ныне, например, летящее семя полыни, подхваченное сильным вихрем, может быть отнесено за тысячу ли – и это оттого, что оно воспользовалось [благоприятным] положением, в которое его поставил ветер. Если удалось установить, что глубина пропасти достигает тысячи жэней, это означает, что люди научились вести подсчет при помощи веревки. Итак, умело пользуясь [благоприятным] положением, можно достичь любой цели, сколь далека бы она ни была; владея методом подсчета, можно измерить любую глубину. Или, например, в кромешной ночной тьме даже Ли Лоу не в состоянии различить контуры громадных гор, но при ясном свете утренней зари, в сверкании солнечных лучей он может различить и порхающую высоко в небесах пичужку и лежащий [далеки] внизу осенний волосок. Поэтому острота зрения зависит от того, сколь [благоприятно] положение солнца.
Тот, кто сумеет пользоваться [благоприятным] положением, сможет отлично справляться со всеми делами без помощи многочисленных чиновников. У того, кто овладел способом подсчета, все дела будут всегда в порядке. Ныне же во всем полагаются на высших и низших чиновников, которых расплодилось великое множество; в учреждениях ввели должности помощника и инспектора. Должности помощника и инспектора ввели для борьбы с корыстолюбивыми, но помощники и инспекторы сами охвачены корыстью. Разве могут они воспрепятствовать корыстолюбцам! Управлять страной, опираясь на помощников и инспекторов, это значит управлять ради управления, [а не ради наведения порядка в стране]. Постигший искусство управления поступает не так. Он ставит их в разное положение, затрудняя их путь [к выгоде]. Поэтому и говорят: || «Коль обстановка не благоприятствует сокрытию [преступлений], то даже Чжи не посмеет преступить закон». Вот почему прежние правители так высоко ценили умение пользоваться [благоприятным] положением.
Некоторые говорят: «Правителю не стоит вникать в существо дел, он должен лишь прислушиваться к ответам [чиновников]. Прислушиваясь к ответам, он может проверить деятельность [чиновников], а проверив, вскрыть злоупотребления». Я считаю это неверным. Чиновники, принимающие распоряжения и осуществляющие их на местах, удалены от правителя на тысячу и более ли. В двенадцатом месяце они составляют отчет о делах, дабы утвердить [его в столице]; при этом составляется отдельная запись о всем, что проделано за год. Но так как правитель воспринимает все эти отчеты на слух, то даже замечая что-либо сомнительное, он не в состоянии решить, достаточно ли [у чиновника] доказательств.
Ведь когда дело происходит у вас на глазах, вы не можете не заметить его, точно так же как вы не можете не понять слов, произнесенных вблизи. Если что-то происходит у вас на глазах, вы тотчас уловите суть дела с такой же быстротой разберетесь вы и в словах, произнесенных у вас под ухом. Поэтому в хорошо управляемом государстве, где имеются установления, люди не могут избежать наказания, точно так же как глаза не могут скрыть от сердца виденное. Совсем иное творится ныне в государствах, где властвует смута – там во всем полагаются на многочисленных высших и низших чиновников; и хотя чиновников множество, все они составляют целое и заняты одним <делом>. Но так как они составляют целое и заняты одним <делом>, они не могут<контролировать > друг друга.
Прежние правители установили различные [пути] извлечения выгоды и различные наказания, дабы заставить людей доносить друг на друга. Поэтому в стране с хорошо налаженным управлением муж, жена и их друзья не смогут скрыть преступления друг от друга, не накликав беды на родственников виновного, остальные также не смогут покрывать друг друга. А все это оттого, что стремления правителя и чиновников различны, хотя они и заняты одним делом. || Ведь ныне конюший и чиновник, ведающий зверинцем, не могут уже надзирать друг за другом, так как их связывает не только общее дело, но и общие стремления… Допустим, что лошади могли бы говорить, тогда конюшему и тому, кто ведает зверинцем, не удалось бы избежать того, [что им] ненавистно, а все это оттого, что стремления [чиновников и лошадей] различны. Когда люди связаны общими выгодами и общей ненавистью, отец не вправе осуждать сына, правитель – сановника. Ныне же отношения между чиновниками таковы, что они связаны и общей выгодой и общей ненавистью. Прежние правители всегда руководствовались следующим основным правилом: люди, связанные общим делом, должны непременно извлекать различную выгоду. [В те времена] люди, пытавшиеся обмануть правителя, не могли скрыть своих преступлений; одаренные не могли принести пользы, а бездарные – вреда. Поэтому искусство хорошего управления страной заключается как раз в [умении] удалять одаренных и умных.

Глава 25
ОБ УВАЖЕНИИ ЗАКОНА

Вообще в наш век нет никого, кто не строил бы порядок на причинах смуты. Поэтому малому порядку соответствует малая смута, большему порядку – большая смута. Среди правителей нет ни одного, кто бы установил порядок, на вечные времена, и в наш век нет ни одной страны, не знавшей смуты. Что разумею под словами: «Строить порядок на причинах смуты»? Выдвижение мудрых и способных способствует в наш век установлению порядка, но в то же время оно является и причиной смуты. Обычно в наш век называют мудрыми тех, кто известен своими справедливыми речами, но речи эти считаются справедливыми, потому что их восхваляют сторонники мудрецов. Слушая речи [мудрых], считают их способными; спросив сторонников [об их мудрости], полагают, что они действительно таковы. Поэтому им поклоняются еще до того, как они приобретут настоящую известность, и наказывают, не дожидаясь, когда они совершат преступления. Такое положение способствует алчным чиновникам творить грязные делишки, способствует мошенничеству подлого люда. Раз уже в начале правления чиновники и народ имеют такие возможности для своих грязных дел и мошенничества, то ежели в конце правления кто-либо и попытался бы наставить хотя бы десять человек на путь истинный, это не удалось бы даже Юю. Как же тогда обычный правитель сможет управлять народом своей страны! Те, кто связан через сторонников с другими людьми, добиваются успеха, не дожидаясь нас. Если высшие идут одним путем с народом, народ отвернется от правителя и будет уповать лишь на личные связи. Когда народ отворачивается от правителя, уповая лишь на личные связи, правитель лишается силы, а сановники его усиливаются; и коль скоро правитель не разберется во всем этом деле, страна его будет захвачена другими правителями или разграблена народом Если обстановка благоприятствует развитию красноречия, то и глупый и умный одинаково стремятся овладеть этим [искусством], но если ученые мужи станут брать уроки у искусных ораторов, то народ забросит свои обычные дела и будет заучивать бессмысленные фразы. Когда народ забросит свои дела и станет заучивать бессмысленные фразы, в стране уменьшится число работающих и возрастет число рассуждающих. И если правитель не поймет [всю пагубность такого положения], он лишится своих полководцев в [первом же] бою, а если перейдет к обороне, потеряет и города. Поэтому там, где есть умный правитель и преданные сановники, рожденные в этом столетии и стремящиеся вывести свою страну [на истинный путь], не следует ни на один миг забывать о законе, || надо ослабить сторонников и одолеть красноречивых, пресекать всяческие рассуждения и править, опираясь лишь на закон. Тогда и чиновники будут вынуждены следовать лишь одному закону, и к каким бы хитростям они ни прибегали, они не смогут совершать преступления; народ сможет проявлять свои способности только на войне, и сколь бы коварен он ни был, он не сможет обмануть [правителя].
Действительно, когда в делах управления все станут руководствоваться законом, а при восхвалении друг друга – твердо выработанными правилами, уже никто не сможет извлечь из этого никакой выгоды, а клеветники не смогут наносить ущерб друг другу. Когда люди убедятся, что взаимное восхваление не приносит им никакой личной выгоды, они не станут преувеличивать достоинства друг друга, когда люди убедятся, что клевеща друг на друга, они все равно не смогут нанести ущерб (своему врагу], они станут ненавидеть друг друга [в душе], не оскорбляя [своих врагов]. Когда люди [научатся] любить без лести и ненавидеть, не нанося вреда другим, то и любовь, и ненависть будут чисты. В этом заключается высшая степень порядка. Поэтому я и говорю: «Если во всем руководствоваться законом, страна будет наслаждаться порядком».
Страна, имеющая тысячу боевых колесниц, может уцелеть, коль перейдет к обороне; государство, обладающее десятью тысячами колесниц, может уцелеть, даже если будет вести [наступательную] войну. В таких условиях [даже такой плохой] правитель, как Цзе, может одолеть врага, не прибегая ни к каким словесным ухищрениям. Если же страна не способна ни наступать, ни обороняться, то будь ее правителем даже Яо, то и он не смог бы справиться с этой миролюбивой страной, лишенной добродетели. Из этого видно, что именно сила и вызывает уважение к государству, а правителю приносит почет. Два источника порождают силу. Почему же никому из нынешних правителей не удалось по-настоящему использовать силу? Необходимо довести народ до такого состояния, чтобы он страдал оттого, что не занимается земледелием; чтобы он пребывал в страхе оттого, что не воюет. Как бы ни ненавидели почтительные сыновья и преданные сановники эти два [источника] они станут заниматься этим во имя спасения своих родителей и правителей. Ныне если хотите побудить весь народ заниматься тем, что ненавидят даже почтительные сыновья и преданные чиновники, я полагаю, что все это будет бесполезным до тех пор, пока не устрашите их наказаниями и не ободрите наградами. Но ныне тот, кто обычно правит страной, отвергает законы и установления, опирается лишь на людей, обладающих красноречием и остротой ума; отодвигая на второй план [людей] заслуженных и сильных, он выдвигает человеколюбивых и справедливых, поэтому-то люди || не желают обрабатывать землю и воевать. Если же эти люди перестанут сосредоточивать все свои силы на земледелии, [в стране] сократятся запасы продуктов, а коль скоро они забросят и военные дела, то за пределами [страны] армия будет слаба. Итак, внутри [страны] сокращаются запасы продуктов, а за ее пределами слабеет армия. И тогда, имея земли в десять тысяч ли и миллион латников, все равно [будешь слаб], как один [воин] на равнине и. Прежние правители могли повелевать своим народом, их люди шли на обнаженные мечи [врагов], под град стрел и камней; они стремились к этому не из-за того, что им нравилось постигать [тяготы войны], а потому что [они] избегали тем самым наказаний.
Поэтому мое учение заключается в следующем: [надлежит издавать такие указы], дабы стремящиеся к богатству могли разбогатеть лишь благодаря земледелию, а стремящиеся избавиться от наказаний могли достичь этого, лишь участвуя в войне. И тогда в пределах границ не окажется ни одного, кто бы не стремился прежде всего к земледелию и войне, дабы потом получить за это то, что он любит. Поэтому, если даже земли мало, в такой стране будет много зерна, и если даже население малочисленно, армия [такой страны] будет могущественна. Тот, кто в пределах границ сможет использовать эти два [источника], непременно добьется господства в Поднебесной.

Глава 26
ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПРАВ И ОБЯЗАННОСТЕЙ

[Сяо] гун спросил Гунсунь Яна: «Допустим, кто-то установит сегодня законы и предписания и пожелает, чтобы уже к утру следующего дня чиновники и народ Поднебесной все как один усвоили и придерживались их, отказавшись от собственных [суждений]. Что следует предпринять для этого?»
Гунсунь Ян ответил: «Для [успешного] осуществления законов и предписаний надлежит назначить высших и низших чиновников, способных понять существо законов и предписаний, дабы руководствоваться всем этим при управлении Поднебесной. [Чиновники] должны быть представлены сыну неба, дабы он смог научить их ведать законами и предписаниями. Когда они получат указания от сына Неба, они отправятся к месту своей службы. Если кто-либо из чиновников, ведающих законами и предписаниями, даст ошибочное толкование какой-либо статьи, надлежит наказать его на основании [неверно истолкованной] статьи. Если кто-либо из чиновников, ведающих законами и предписаниями, будет переведен [на новую должность] или умрет, на его место необходимо назначить другого и обязать его заучить то, что сказано в законах. Надлежит назначить ему определенный срок для заучивания законов, дабы успел он за это время овладеть определенной нормой [знаний]; ежели же он не овладеет этой нормой [знаний], наказать [его] по всей строгости закона.
Осмелившегося [самочинно] нарушить текст установленных законов и предписаний, соскоблить или добавить один или более иероглифов, приговаривать к смертной казни без [права] на помилование. Ежели кто-либо из высших или низших чиновников или из народа станет обращаться за разъяснением какого-либо закона или предписания, чиновники, ведающие законами и предписаниями, обязаны каждому из них дать четкий и ясный ответ на заданные вопросы. Они должны каждый раз на бирке длиной в один чи и шесть цуней четко записывать год, месяц, день и час, когда к ним обратились с вопросом, а также || название закона или предписания, о котором их спрашивали, и оповестить об этом чиновников и народ. Если чиновник, ведающий законами и предписаниями, не оповестит [чиновников и народ], то его следует наказать, согласно тем законам и предписаниям, о которых его спрашивали. Чиновники, ведающие законами и предписаниями, обязаны немедленно передать левую половину документа должностным лицам, спрашивавшим о [смысле] данного закона и предписания; правую же часть документа они должны хранить в деревянных ящиках в специальном помещении, опечатанном печатью старшего чиновника. Если [чиновник, ведающий законами и предписаниями], умрет, то все дела должны вестись на основании списков [законов и предписаний, хранящихся в ящиках]. Все законы и предписания [должны] храниться вместе.
Один экземпляр законов и предписаний должен храниться во дворце сына Неба. С этой целью следует выстроить запретное здание, которое надлежит запирать на замок, дабы не допускать [никого], и опечатывать. Сами экземпляры [законов и предписаний], хранящиеся в этом запретном здании, также должны быть опечатаны печатями. Всякий, осмелившийся без разрешения сломать печать на запретном здании, а также проникнуть в это здание, взглянуть на запретные законы и распоряжения и самовольно изменить хотя бы один иероглиф текста или более, будет непременно приговорен к смертной казни без права помилования. Приказы и предписания [чиновники и народ] получают ежегодно строго в соответствии [с образцами], хранящимися под запретом.
Сын Неба назначает трех высших чиновников-законников: одного в [ведомство] дворца, второго совместно с низшими чиновниками-законниками в [ведомства] юйши и третьего – к первому советнику сына Неба. В округах и уездах царей [надлежит] назначать по одному высшему, а также [несколько] низших чиновников-законников по образцу существующему в [царстве] Цинь. Начальники округов, уездов и сами цари должны изучить законы и предписания, хранящиеся в запретном здании, и [знать], о чем в них говорится. Если кто-либо из их чиновников или народа захочет уяснить смысл закона или предписания, он должен обратиться за разъяснениями к высшим чиновникам-законникам. || И тогда во всей Поднебесной среди чиновников и народа не найдется ни одного, не знакомого с законами. Когда низшие чиновники [законники] убедятся, что народ усвоил законы и предписания, [другие] чиновники не решатся на беззаконие в отношениях с народом, а сам народ не посмеет нарушать законы, ибо ему придется тогда иметь дело с высшими чиновниками-законниками.
Если [кто-либо из государственных должностных лиц] в своих отношениях с народом не будет следовать закону, то люди могут обратиться за разъяснением к высшему чиновнику-законнику, и тот обязан объяснить им, какое наказание ожидает [чиновника], нарушившего закон. Эти люди должны ознакомить [провинившегося] чиновника с мнением высшего чиновника-законника. Когда чиновники узнают об этом, они не осмелятся попирать закон в отношениях с народом, а народ не решится преступать законы. И тогда в Поднебесной никто из народа или чиновного люда, будь он даже [самым] мудрым и добродетельным, [самым] красноречивым и умным, не сможет вымолвить ни одного слова в осуждение закона; человек, имеющий тысячу золотых, не сможет истратить и малой толики [этого богатства на осуждение закона]. И тогда умные и хитрые, мудрые и способные, превратятся в добродетельных, начнут обуздывать свои желания и отдадут все силы общему Делу.
Когда народ глуп, им легко управлять. И все это благодаря закону – [закон] ясен, доступен пониманию и надлежит строго исполнять его. Закон и предписания – жизнь народа и основа управления [страной], они оберегают [права] народа. Тот, кто стремится управлять страной, презрев законы и предписания, подобен человеку, который пытается избавиться от голода и холода, отказываясь при этом от пищи и одежды; или человеку, который стремится идти на восток, двигаясь при этом на запад. Совершенно ясно, что нет никаких надежд на осуществление этого.
Когда сто человек гонятся за одним зайцем, они делают это отнюдь не из желания разделить его на сто частей, а лишь потому, что [никто] не установил своих прав [на этого зайца]. [И наоборот], если даже весь рынок будет наводнен продавцами зайцев, то и тогда вор не посмеет украсть зайца, ибо право [собственности] на него уже установлено. Итак, когда право, [собственности] еще не установлено, то даже Яо, Шунь, Юй и Тан – все они ринулись бы в погоню за зайцем, но когда это право уже определено, то даже нищий воришка не осмелится посягнуть [на зайца]. || Ныне законы и предписания неясны, не определены и их названия, поэтому жители Поднебесной обсуждают законы и предписания, высказывая различные мнения, а все это оттого, что не определены [их названия]. Если наверху правитель создает законы, а внизу народ может обсуждать их, то законы и предписания никогда не будут установлены, а низшие могут стать высшими. Это и называется: «права и обязанности не закреплены». Если право [собственности] не установлено, то даже Яо и Шунь теряют свои достоинства и творят низкие дела, что же остается делать простому люду! Если так будет продолжаться и дальше, преступность разрастется, правитель лишится и величия и власти, государство погибнет и будут уничтожены алтари духа земли и проса [правящей династии].
Ныне необходимо взять у наших учителей – совершенно-мудрых людей прошлого, написавших книги и передавших их потомкам, – суть их учения, и только тогда можно будет постичь значение определений, употребляемых ими. Если же [книги] учителей будут восприниматься без [проникновения в смысл их учений], то люди могут обсуждать их на свой лад вплоть до самой смерти, но так и не смогут постичь ни значения определений, ни сути [их учений]. Поэтому совершенно-мудрые, вводя законы и предписания, непременно учреждали высших и низших чиновников, дабы способствовали [они превращению законов и предписаний] в наставников Поднебесной; так закреплялись права и обязанности. Когда права и обязанности закреплены, то даже хитрые становились преданными и честными, все люди становились почтительными и искренними, каждый сам управлял собой. Закрепление прав и обязанностей – таков путь к порядку, если же эти права и обязанности не закреплены, то открывается путь к смуте. Поэтому там, где существует стремление к порядку, смута невозможна; а там, где существует стремление к смуте, порядок невозможен. И действительно, когда существует стремление к смуте, и [кто-то] пытается навести порядок, то это ведет к еще большей смуте; когда же существует стремление к порядку, и [кто-то] пытается навести порядок, порядок обеспечен. Итак, совершенномудрые правители управляют [страной] в условиях, способствующих порядку, а не смуте.
Конечно, неуловимые и таинственные слова [различных трактатов], о которых приходится размышлять, доставляют трудность и людям высокого ума. Если управлять страной, отказавшись от путеводной нити законов и предписаний, то правым может быть лишь один из десяти миллионов [человек]; поэтому совершенномудрые [вводили законы и предписания], чтобы с помощью десяти миллионов [человек] управлять Поднебесной. Поэтому не следует создавать законы, доступные лишь умным, ибо не все люди умны; не следует создавать законы, доступные лишь мудрым, ибо не все люди мудры. А потому совершенномудрые, создавая законы, непременно должны делать их ясными и доступными восприятию; с точными определениями, доступными как умным, так и глупым. || Надлежит учредить высших и низших чиновников-законников, дабы наставляли они Поднебесную и уберегали десять тысяч человек от опасных заблуждений. Поэтому, когда Поднебесной правит совершенномудрый, никого не казнят, но это не потому, что отсутствует [статья] о смертной казни, а потому, что существующие законы и предписания ясны и доступны пониманию. Надзор за осуществлением [законов] должны вести высшие и низшие чиновники-законники, они руководят [народом] и разъясняют ему [суть законов]. И тогда все десять тысяч человек узнают, как избежать опасности и как достичь богатства, и каждый будет сам управлять собой. Поэтому умный правитель добивается, чтобы [каждый сам научился] управлять [своими поступками], а затем уже начинает управлять всеми, и тогда в Поднебесной воцарится великий порядок.